Кричал, что ненавидит себя за свое малодушие, за то, что не может порвать с этой девушкой. Спрашивал, зачем я все усложняю, почему мы не можем просто быть вместе.
Я ответила, что сложно быть вместе с человеком, который в полдень целует тебя, а в полночь — другую девушку.
И мы снова замолчали.
Потом, Миша предложил поехать в Питер, несмотря на нашу ссору.
В конце-концов, я же все равно покончу с собой, а любоваться Белыми ночами в одиночестве просто нельзя!
Мы договорились, что он скажет Маше (так звали его девушку), что уезжает к старому другу, погостить. Атмосфера немного разрядилась, и мы стали болтать на отвлеченные темы.
А потом он просто взял меня за руку и мы поехали к нему. Мы вошли в его квартиру и сразу направились к кровати. Он целовал меня, шептал что любит, что я его «Богиня». Я тоже шептала, что люблю его.
Но мне казалось, что от его простыней все еще пахнет ее духами.
Когда мы гуляли по Питеру, я чувствовала, что я очутилась не просто в другом городе — в другой Стране! Мы держались за руки, смеялись, и ели сахарную вату. Почему я никогда раньше ее не ела?
Мы остановились у его друга, которого как раз не было в городе и он любезно предоставил нам свою квартиру.
Это была моя первая, Питерская ночь.
Мы гуляли по набережной, спотыкаясь о поребрики и любуясь Невой. И мы целовались, часто, почти бесконечно.
Когда ему звонила Маша, он просто не отвечал на ее звонок.
И вот я уже стояла на мосту, держа Мишу за руку, и любовалась Питерской Белой ночью.
Еще пару месяцев назад я жила обычной, серой и скучной жизнью. Я делала то, что должна была делать. Я выглядела так, как принято и совершенно забыла о том, чего же хочу я, и кто я на самом деле.
Теперь я тут, в Питере, с человеком, которого люблю, но с которым мне не суждено быть вместе. Почему мы никогда не бываем полностью счастливы? Мы всегда счастливы только наполовину.
Почему, до того как я решила покончить с собой, я не бросила нужное и не интересное мне обучение? Почему я не встретила Мишу и не сделала эту стрижку?
Почему, ненавидя свое жалкое существование, я продолжала сохранять в себе иллюзию, что у меня все хорошо?
Миша прижал меня к себе, и еле слышно прошептал: извини…… я дурак.
Все во мне загорелось желанием жить! Мысли о самоубийстве окончательно сошли «на нет».
Я больше не хочу умирать, я хочу жить!
Я хочу жить с ним, в его маленькой квартире, хочу гладить его футболки, и протирать пыль с его книжных полок! Хочу смотреть вместе с ним фильмы, и читать друг другу стихи. Хочу верить в его безграничный талант! Верить, что он любит только меня, и нам больше никто не нужен!
