— Какая продукция пользуется у потребителя наибольшим спросом?
— В данный период платья и блузки из ткани артикула 85 311, то есть «Ариадны».
— Прекрасно, — сказал я и вернул ему платье. — Вот вам готовая продукция. Как вы проверяете качество?
— Смотрим, ровные ли строчки, нет ли затяжек, иного брака, словом, соответствует ли товар ГОСТу. Об этом лучше поговорить с работниками ОТК. Они вернутся через полчаса.
— Обязательно поговорю. Встаньте, пожалуйста, вот здесь. — Я подвел Коберидзе к штабелям тканей. — Это ведь «Ариадна»? Я сфотографирую вас на ее фоне. — Я обратился к молодому человеку: — Будьте добры, включите свет.
— Нельзя, дорогой. — Он лучезарно улыбнулся. — Приказ главного инженера экономить электроэнергию. Правда, Гиви Ревазович?
Коберидзе стоял с платьем в руках. Вид у него был не для газетной полосы. Внезапно я подумал, что избрал странный для снимка фон. Фоном должна служить готовая продукция, коли речь о качестве товаров, сказал я себе и собрался перенести Коберидзе к пакетам… А почему, собственно, в отделе технического контроля лежат эти штабеля ткани? Отдел не был отгорожен от цеха даже условно, и я отмахнулся от возникшего вопроса. Мало ли по какой причине ткань лежала здесь, а не в другом месте. Цех раскроя на фабрике только строился. Раскройщики работали в швейном цехе. Их столы располагались напротив отдела технического контроля.
— Не надо меня фотографировать, — сказал Коберидзе.
— Почему?
— Неудобно. Скажут еще, что начальник цеха славы ищет.
— Бросьте. — Я включил свет.
— Гиви Ревазович, если корреспондент так уж хочет тебя сфотографировать, перейди к готовой продукции. Это всё-таки отдел технического контроля, — сказал с улыбкой молодой человек. — А вообще корреспонденту надо начать со склада. Сложный путь ткани к готовой продукции начинается со склада.
Я с удивлением посмотрел на него. Он говорил со знанием дела.
— Вы случайно не работаете в прессе?
— Я случайно работаю в другой области, по снабжению.
— Извините, не познакомил вас. Это мой товарищ, Шота Меладзе, — сказал Коберидзе, переходя к пакетам.
Я сфотографировал Коберидзе трижды.
— Ну что, Гиви Ревазович, не пора нам поехать перекусить? Умираю с голоду, — сказал Шота.
— Да-да, едем, — сказал Коберидзе.
— Заехал за ним, чтобы пообедать вместе, а он голодом меня морит, — сказал Шота мне. — Окажите нам честь, составьте компанию.
— Спасибо, я должен остаться. Надо поговорить с работниками ОТК, заглянуть на склад.
