— Она проспала несколько лет, — заметила Лидия, запретив себе думать о кольце, которое теперь сверкает на пальце Авроры.
— Да, похоже, что проспала. Никакого другого объяснения я найти не могу.
— Но вы ее разбудили.
— Да, вот именно, — так ведь получается? — Голос его звучал, пожалуй что, вопросительно. На какое-то мгновение Лидия позабыла о своем отчаянии. В ней пробудилось любопытство.
— Вы как-то так говорите — разве сами вы не уверены в этом?
— Ах, ну да, конечно. Но женщина должна обязательно окружать себя какой-то тайной. Да? Она почти ничего не рассказала мне о себе.
— Вы даже не знаете, где она работает? — удивленно спросила Лидия.
— Знаю, что в какой-то юридической фирме в Сити. У какого-то Арманда. Она все говорила про Арманда и его тетку. Наверное, он по происхождению француз.
— Француз! — воскликнула Лидия, и перед ее мысленным взором тут же возник месье Бертран, из-за которого у нее возникло неоправданно отрицательное отношение ко всем французам. Что же удивительного могло быть в том, что Аврора с такой готовностью кинулась в объятия Филипа?!
Он смотрел на нее с улыбкой.
— Вы произнесли это слово — «француз» — с интонацией, типичной для женщины из центральных графств Англии.
— Я только что приехала из Парижа, — сказала Лидия, пытаясь защититься.
— Неужели? А какого цвета ваши глаза, Лидия?
— Вы что, не видите?
— Не вижу. Они все время меняются. Как вода. Или как драгоценные камни при изменяющемся освещении.
Лидия вздернула подбородок:
— Приберегите это для вашей спящей принцессы.
— Не могу. Черные глаза всегда остаются черными. Поищем, нельзя ли здесь, в поезде, где-нибудь выпить рюмочку?
— Нервничать начинаете?
— Самым жалким образом. Я ведь еще не знаком с родственниками будущей жены.
Если он и нервничает, размышляла Лидия, глядя на его красивый аскетический профиль, то не из-за предстоящей встречи с Миллисент и Джефри, а из-за Авроры и из-за того, что ему не совсем ясно, какие чувства она к нему испытывает.
А может быть, и какие чувства сам он питает к ней…
