Очень сожалеет о том, что утратил возможность наблюдать такое бесплатное шоу Илья Стефанович. Это произошло года три тому назад, когда он купил машину и вынужден был теперь по вечерам ходить не по дорожке к метро, а сразу со ступенек спускаться к своему «Морду». Иногда, когда холода стояли долго, и было ясно, что к вечеру не потеплеет, он приезжал на метро, оправдываясь трудностями запуска холодного двигателя, но начинавшие поблескивать без четверти пять, перед окончанием рабочего дня, его глазки, явно свидетельствовали – не только проблемы с двигателем понуждали его ездить на метро.
Однажды, когда шефа почему-то не было, и текущее состояние дел не требовало особого внимания, Илья Стефанович читал «Улус» Джайса (он действительно интересовался литературой и обладал хорошим вкусом). Одно место настолько его «задело за живое», что он обратился ко мне с вопросом:
– Игорь Петрович, а вот угадайте, в какое время года происходила эта сценка? Здесь главного героя Блюма леди Биллингам обвиняет в сексуальных домогательствах, вспоминая, как он…
Илья поискал глазами нужную цитату и громко, так, чтобы слышали все, прочел: «… мне писал разными почерками, расточал льстивые комплименты, называл Венерой в мехах и уверял, что ужасно сочувствует моему продрогшему выездному лакею. Он самым неподобающим образом восхвалял нижние части моей фигуры, мои полные икры в шелковых чулках, натянутых туго до предела, и весьма пылко распространялся о прочих моих сокровищах…»
Я в то время ещё не читал Джайса, а потому ответил первое, что пришло в голову – мол, судя по тому, что Венера была в мехах, дело вряд ли происходило в июле. И продолжил фантазировать о том, что Джайс, хотя и писал от лица английской леди, наверняка имел в виду (во всяком случае, вторым пластом своего сознания) такое возможное место действия, как Моковия, поскольку за образом продрогшего лакея явно проглядывается западный миф о «golojopyh» кучерах в Рассее.
Илья с любопытством выслушал мой комментарий и как-то странно посмотрел на меня, словно пытаясь понять, говорю ли я «умную вещь» или просто прикрываю свое незнание Джайса. Но все-таки решил, что я не могу быть незнакомым с таким «культовым» для интеллектуала романом, как «Улус», и потому принял первую гипотезу. А потому сказал:
– Да, пожалуй, вы правы… Джайс редко упоминает Моковию, но то, что все-таки делает это, показывает, что он был знаком с некоторыми рассейскими особенностями. А уж про прелестные для мужского взгляда картинок нашей зимы должен быть наслышан…
