— Я сказал, что эта «ёбаная обезьяна» — мой двоюродный брат…
— Бля, извините, Босс, я не знал, он на вас не похож совсем.
— …со стороны матери.
Глубокие воды. Опасные воды. Яобань извиняется, и помогает остальным загрузить оставшиеся гробы на пустой паллет.
Окно в заднюю часть фургона покрыто грязью, из верхнего левого угла змеится трещина… и всё равно Пиао ясно видит, что черты лица у двоюродного брата не китайские. Как минимум примесь чужой крови. Скруглённые глаза синего цвета. Тонкий острый нос. Кожа слишком розовая, слишком белая для потомка жителей Китая. Как похож на отца. Пиао плюёт на землю. Его отец… поток нахальных американских генов заставил потесниться пару сотен поколений китайцев. Так легко. Черт, матери словно и нет совсем. Унаследовал только дары и проклятия дипломата на длинном и непривязанном поводке. Голубоглазый озабоченный янки, отрывающийся в конфетном магазине безнаказанности. Никакой ответственности. Позволял себе всё, в чём раньше отказывал. Было ли это ломаное отражение в окошке лишь плачевным результатом этого союза? Отрыжкой обожравшегося нахала?
Стыд, он клеймит, он пожирает, как рак. Стыд, пища, которой побрезгует даже ворона. Пиао захлопывает ногой дверь фургона и идёт следом за вторым паллетом в поток света.
Корпорация импорта-экспорта мясопродуктов «Мост Янпу».
Громадные внутренности склада… четыре полосы железных столов, протянувшиеся на всю длину. Над каждым из них бегает цепь, карусель мясных крючков, которые должны перевозить туши животных от рабочего к рабочему. Действие за действием. Спустить кровь. Выпотрошить. Вымыть из шланга высокого давления. Обвалить. Взвесить. Разделать. А там их уже ждёт упаковочная секция в конце помещения. А дальше — река и грузовые холодильники ожидающего судна. Кровь и отходы, побочные продукты забоя катятся по узким канавам, тянущимся по обе стороны каждого стола. Текут по полу. Сливаются, местами жидкие, местами твёрдые, в большие решётки, ведущие к трубам. И так вот прямо в Хуанпу. В загруженное время, под новый год, день труда или фестивалей фонарей и драконьих лодок… воды Хуанпу вокруг склада окрасятся в красный. День и ночь… красные.
— Кладите их на центральный стол.
Синь стонет, принимаясь за работу. Вэньбяо поднимает трупы. Отводит глаза. Пытается сдерживать дыхание, стиснуть ноздри. По целлофану размазалась кровь. Лужицы речной воды цвета мочи. И стоит их развернуть, разливается облако вони. Вони, которая терялась в жирной грязи берега, в холоде воды, но теперь ожила… сладкая, горькая, земляная. Вонь, сопровождающая каждую закончившуюся жизнь. Запах рождения. Запах смерти.
