Но вот однажды попадется
такой маршрут,
что мне вернуться не придется -
дожди идут...
1961
Белое стало черным...
И тут началось несусветное. -
ангел сделался чертом,
закаты стали рассветами,
львы превратились в кроликов,
а бегемоты в курочек,
танго вдруг стало полькой,
а небоскреб окурочком,
первое стало в очередь,
небо в ногах лежало
(вы не топчите очень-то
общее покрывало),
красное стало синим,
серое стало ярким,
слабое стало сильным,
подлое стало марким.
А нам до этого дела нет,
мы не вздохнем облегченно -
черные стали белыми,
белые стали черными.
Скажите на милость,
что изменилось?
1961
Были времена, ох, было времечко,
(где вы, кудри мягкие, как лен?)
мы года щелкали, словно семечки,
и гуляли ночи напролет.
Пролетели буйные, несмелые,
наши непутевые года,
ох, девчонки, что вы с нами делали,
что мы с вами делали тогда...
Помнишь ли ты синие скамеечки,
помнишь ли ты белую сирень,
помнишь, как в трамвае без копеечки
мы с тобой катались целый день?
Помнишь полосатую тельняшечку,
брюки шириною в полдуши?
Сны, где мы летали, не приснятся уж,
нынче по земле мы не спешим.
Помнишь, как купались в речке голые,
и старались всех перенырнуть,
помнишь, как мы плакали над голубем?
Эти слезы больше не вернуть...
Помнишь, как дрались мы с целой улицей,
голодали, верили судьбе,
верили учительнице умнице,
как сегодня верим мы себе.
Ох, да что со мною, что же?
не тревожь ты меня, не тревожь,
ох, Сережа, ох, Сережа,
не вернешь, ничего не вернешь!
1961
тысячи лет и тысячи стран,
не упустив из моих молитв.
Пространство — любимый мой океан.
Друзей и богатства я растерял,
подвигов годы я вижу во сне.
Время — любимый мой материал,
душа из которого сшита во мне.
Я помню Гомера и песни его,
событья Улиссовой дали. . .
Я помню, как боги страдали
от глупости прежде всего.
Гомер изучил олимпийский синдром -
мощь их, и жадность, и подлый нрав,
но он хандрил и болел над стихом,
боялся богов и был не прав.
Юнцом он был, а его струны
уже опасался Зевеса клан.
Боги не всем поэтам страшны,
это потом доказал Лукиан.
Грехи богов между строк видны,
как ни пытался их спрятать гений —
певец Троянской войны
и дивных Улиссовых похождений.
Но я не об этом. . . Мои пути
от цивилизаций не потускнели.
Вот цель, что мне удалось найтн:
радость движенья — превыше цели.
Омыт я кровью своей я врагов,
но прозреваем мы к тысячной тризне:
жить без драк, без пиров, без богов -
только это достойно жизни.
