Генерал Одзаки смотрел на него, не отрываясь. Хан боялся этого человека. Не без оснований. Плотный пожилой крепыш с усиками щеточкой, с золотистыми, как у тигра, глазами. На петлицах у него, как у любого Северного генерала, красовалась трехлучевая свастика — знак бога Агни.
— Продолжайте, — поощрил он.
Хан откашлялся.
— Он несколько раз повторил название "Белый Дракон". Я переспрашивал. Проверял. Никакой ошибки...
— Вы хотите сказать, что он туда и летел?
— Я... Я связался с зенитчиками. Попросил расчетов: куда бы пошла его капсула, если бы не была сбита с курса разрывами. Они посчитали... Да. Действительно на Белый Дракон.
Генерал Одзаки кивнул, не сводя с Хана глаз.
— Продолжайте...
— Да... Значит, у меня возникло предположение, что он шел к кому-то на связь. К кому-то... из флота. Из руководства флота. К сожалению, когда мы начали задавать вопросы на эту тему, он уже был... в плохом состоянии. Уже умирал, собственно говоря. Так что ничего внятного мы из него не вытащили. Но он несколько раз повторил одно слово. "Гэнсуй".
Выражение лица генерала не изменилось.
— Садитесь, — сказал он.
Хан сел. Некоторое время он смотрел, как господин Северный генерал возится у себя на столе, запуская чайник. Начальник контрразведки 4-го корпуса не признавал кофе, он пил чай. Зеленый.
— Прошу, — сказал он, ставя перед Ханом чашечку. — Значит, "гэнсуй"? Не ошибка? Это относилось к его контакту?
Хан не сдержался и пожал плечами.
— Естественно, мне пришел в голову тот же вопрос. Я спрашивал его повторно, в разных формах... все это есть в протоколе. Ответы были невнятными, но слово "гэнсуй" он повторил семь раз — там отмечено. Нет. У меня нет никаких сомнений.
— В чем у вас нет никаких сомнений? — мягко спросил генерал.
У Хана вспотели ладони.
— В том, что это слово относилось к заданному вопросу... Я не знаю... Возможно, его контактом был какой-то офицер из высшего штаба... из штаба группы флотов...
— Гэнсуй — это персональный титул, — напомнил Одзаки. — Персональный. И так называют даже далеко не всех адмиралов. Хан, вы хотите сказать, что наш командующий группой флотов — византийский агент?
У Хана вдруг зазвенело в ушах от тишины. Конечно, кабинет генерала был снабжен звукоизоляцией. На Базе редко можно услышать такую тишину. Мертвую.
Он поставил чашку на блюдце.
— Я ничего такого сказать не хочу. Я сообщил результаты допроса. Дальше, по уставу, их следует передать контрразведке космических сил. Мы же не имеем права заниматься их офицерами... — Хан замолк, поняв, что понес чушь. Что-что, а уставы генерал знает получше него.
