Эльза сидела верхом на подоконнике, не решаясь спрыгнуть на траву.
— Слишком поздно, — тихо бросил он.
Слегка задыхаясь, она обернулась в его сторону.
— Да уж, было ради чего наряжаться в такой шикарный туалет, — сказала она с горькой самоиронией, показывая свое разорванное платье.
— Вы даете мне слово, что больше не попытаетесь бежать?
— Нет, не даю.
— В таком случае предупреждаю: буду стрелять при малейшем подозрительном движении.
С этой минуты револьвер оставался в его руке.
Когда они проходили мимо комнаты Карла, Эльза спросила:
— Комиссар, как вы думаете, он поправится? Ведь в нем сидят две пули.
Хотя он внимательно наблюдал за ней, но в этот момент затруднился бы определить ее состояние. Все же ему показалось, что лицо ее выражает одновременно и сострадание, и озлобленность.
— Тут есть и его вина, — заключила она, как бы желая успокоить свою совесть. — Только бы в этом доме нашлась хоть какая-нибудь еда.
Мегрэ последовал за ней на кухню, где, порыскав по стенным шкафчикам, она нашла банку лангустов.
— Вы не откроете мне ее? Пожалуйста, откройте. Обещаю не воспользоваться этим, чтобы удрать.
Между ними установилась странная сердечность, которую Мегрэ не мог не оценить. В их отношения вкралось даже нечто интимное, разумеется, без всяких задних мыслей с ее или с его стороны.
Ей импонировало присутствие этого крупного и невозмутимого мужчины, который хотя и одержал над ней верх, но сам, как ей думалось, был ошеломлен ее лихостью. Он же просто наслаждался — и, быть может, даже слишком — этой странной близостью, столь непохожей на привычные отношения между людьми.
— Вот вам, ешьте побыстрей.
— А что, разве уже надо отправляться?
— Об этом ничего не знаю.
— Еще раз — между нами: что вам удалось выяснить по существу?
— Не имеет значения.
— А этого идиота Мишонне вы тоже увезете с собой? Именно его-то я и боялась больше всего. Только что, когда мы с ним стояли на дне колодца, я решила, что мне конец. У него от злобы аж глаза на лоб полезли, он душил меня изо всех сил.
— Вы были его любовницей?
Она пожала плечами с видом женщины легкого поведения, для которой подобная деталь абсолютно ничего не значит.
— А господин Оскар? — продолжал он допытываться.
— Что господин Оскар?
— Он тоже ваш любовник?
— Попробуйте выяснить это самостоятельно. Я совершенно точно знаю, что меня ждет. В Дании мне придется отсидеть пять лет за соучастие в вооруженном ограблении и сопротивление властям. Как раз там в меня и угодила эта пуля, — она указала на свою правую грудь. — А во всем остальном разберется французская полиция.
