Он по-прежнему держался прямо и непринужденно, и только узкий и глубокий круг под правым глазом выдавал усталость.
— Вы подтверждаете все свои заявления?
— Подтверждаю.
— Понимаете ли вы, что они неправдоподобны?
— Понимаю, но лгать не могу.
— Вы надеетесь выйти на свободу ввиду отсутствия формальных доказательств?
— Я ни на что не надеюсь.
Он говорил с легким иностранным акцентом, усугубленным утомлением.
— Желаете прослушать протокол допроса, прежде чем подписать его?
Он ответил небрежным жестом светского человека, отказывающегося от чашки чаю.
— Тогда резюмирую главное. Три года назад вы прибыли во Францию в сопровождении вашей сестры Эльзы. Месяц прожили в Париже. Затем взяли в аренду сельский дом у автострады Париж — Этамп, в трех километрах от Арпажона. Это место называют перекрестком Трех вдов.
Легким кивком головы Карл Андерсен подтвердил правильность записанного.
— Вы прожили там три года, ведя настолько замкнутый образ жизни, что местные жители видели вашу сестру всего лишь три или четыре раза. Вы купили «ситроен» старого выпуска и сами ездили на арпажонский рынок за провизией. Раз в месяц вы на этой же машине отправлялись в Париж.
— Так точно. Чтобы сдавать заказы фирме «Дюма и сыновья», что на улице Четвертого сентября.
— Это были эскизы рисунков для обивочных тканей. За каждый эскиз вам платили пятьсот франков. В течение месяца вы изготовляли в среднем четыре эскиза, то есть зарабатывали по две тысячи франков.
Снова кивок в знак подтверждения.
— У вас нет друзей. У вашей сестры нет подруг. В субботу вечером вы легли спать, как обычно, предварительно заперев сестру в ее комнате, соседней с вашей. Объясняете вы это тем, что она будто бы очень боязлива. Допустим… В воскресенье, в шесть часов утра, господин Эмиль Мишонне, страховой агент, чей домик находится в сотне метров от вашего, входит в гараж и обнаруживает исчезновение своей машины, новенькой шестицилиндровой модели известной марки. На ее месте стоит ваш драндулет.
Андерсен не шевелился, только рука машинально потянулась к пустому карману, где обычно лежала пачка сигарет.
— Господин Мишонне, который уже несколько дней кряду только и делает, что хвастает по всей округе своей машиной, думает, что тут чья-то злая шутка. Он идет к вам, видит закрытую решетку ворот, долго и тщетно звонит. Через полчаса он сообщает о своем злоключении в жандармерию, откуда направляют людей в ваш дом. Там они не застают ни вас, ни вашей сестры. Зато в гараже видят автомобиль господина Мишонне и в нем, на переднем сиденье, склонившегося на руль мертвого мужчину, убитого выстрелом в упор, в самую грудь. Его документы при нем. Это некто Исаак Гольдберг, брильянтщик из Антверпена.
