Курень зачерпнул воду в подпол через открытые заслонки, но все еще раскачивался на волнах.
– Мы не тонем… – успел сказать Николас.
Зомби затушили своими телами огонь и брели обратно к избушке. Ледяная вода заполнила подвал, и курень начал медленно опускаться в озеро.
– Три, два, один! Есть погружение! – закричал Тимофей Спиридонович.
Вот уже крыша избушки скрылась под черной водой, и только толстая дыхательная труба торчала над прорубью. Зомби замерли на ледяной кромке, да так и остались стоять. Морозные узоры исчезли с окон избушки, и вот уже за ними потянулись вверх темные водоросли, засверкали серебристой чешуей стремительные рыбки.
– Тядя! – воскликнула Настенька, и Тимофей Спиридонович заключил малышку в объятья.
– Неплохо поколдовали! – сказала Оливия.
– Мы отличная команда! – подтвердил Николас. – Жаль, Дарья Муромская пропала. Надеюсь, она смогла спастись.
Оливия тяжело вздохнула.
В это время девушка-егерь шла по лесной дороге на север. Голова Дарьи была замотана серой тряпкой, в ушах звенело.
– Руки, ноги и питомцы мои целы – значит, все отлично! – утешала себя девушка. Стеша и Муся явно разделяли это мнение.
Путь до ближайшего поселения был неблизкий. По дороге Дарья часто вспоминала свое сражение с Белым колдуном.
«Он меня вырубил посреди горящей деревни, – думала девушка. – Я должна была задохнуться, но вдруг очнулась. А все из-за того, что мне привиделся Николас. Он был такой яркий и громкий. Во сне или в бреду так не бывает. Может, колдовство?
К утру Дарья Муромская добралась до Новодмитриевки. Там ее ждали новые заботы. Крестьяне говорили о бандитах. Мол, прознали лихие люди про беспорядки колдовские и решили, что могут бесчинства свои творить безнаказанно. Пришлось Дарье задержаться в заволжских лесах и охранять тамошние деревни от бандитского произвола.
Избушка тонула медленно, покачиваясь с боку на бок. Очень скоро за окном стало черным-черно. Минут через десять Тимофей Спиридонович объявил:
– Задраиваю дыхательную трубу, дальше идем на своем кислороде.
– Это плохо? – спросила Оливия.
– Пока нет, – ответил домовой, но прозвучало не слишком весело.
В какой-то момент снизу пришла гулкая ударная волна. Избушка покачнулась, оконное стекло задрожало.
– Эх, печечка моя, – грустно проговорил Тимофей Спиридонович.
– А если там, на дне, ничего нет? Если это озеро вообще бездонное? – Оливия подошла к окну и попыталась хоть что-то разглядеть в черноте.
Повисло тяжелое молчание. Даже Настенька замерла и принялась изучать рисунок на платочке. Ник посмотрел на мастера Гримгора. Колдун лежал на кровати в дальнем углу. Его черты заострились, щеки впали. Лицо в неверном свете одной свечи казалось стариковским, древним. Даже в таком беспомощном состоянии мастер Гримгор внушал надежду. Казалось, в самый страшный и темный момент он очнется и придет на помощь.
