- Перекур-р-р тр-р-и минуты! - зычно скомандовал человек из далекого прошлого. - Все свободны, кроме Черкашина.
- Ну, ты падла! - сказал задыхаясь, один из его подчиненных, снимая мокрую маску. - Мы уже по стольничку сбились тебе на венок. Да видать, не судьба: вас с Борисом Николаевичем Ельциным, без хорошего кирпича на тот свет не отправишь.
- Слышь, Кандей, так что ж там случилось с моим парашютом? - между двумя затяжками спросил старый знакомый.
- Комиссия разбиралась. Говорят - заводской брак. Ты что, Никита, совсем ничего не помнишь?
- Не-а.
- Ну, ты даешь! - изумился Кандей. - Запаску твою завело за основу. Ну, думаю, ец, можно ожидать повышения. Ты, Никита, метров с пятидесяти летел, как кусок дерьма. Казенное имущество наземь сбрасывал - все в меня угодить норовил.
- Ты где в это время был?
- На КПП, обеспечивающим. Я это дело первым заметил - на патрульный "УАЗик" - прыг - и вперед. Подъезжаем, а ты живой. Руки-ноги целы, башка не разбита. "Кандей, - говоришь, - воды!" Я фляжку от пояса отцепил... Господи, думаю, да не уж пронесло? А ты пару глотков сделал и глаза закатил. Кровь горлом как хлынет... во, блин, бегут. Не по нашу ли душу?
- А то по чью? Ничего, пусть бегут! Им полезно... пробздеться.
- Может, оно хорошо, что не помнишь? - философски подытожил Кандей.
- Может, и хорошо, - согласился Никита. - Я, Серега, очнулся от холода. Стол подо мной каменный. Дух, как от покойника. А может, не от меня? - там еще один был... на соседнем столе. Все пузо распорото, а кишки - ты не поверишь! - вынуты из нутра и лежат у него на морде.
Серега брезгливо сплюнул:
- Ты, командир, не можешь без этих вот.... без подробностей?
- Я это, Кандей, к тому, что кишки у него цвета запекшийся крови. Чернющие, как морда у сомалийца.
- Я же просил!
- Ну, ладно, ладно, не буду!
- Подопригора, к командиру!
