— Два кофе, — сказал он официантке.
Ортега высокомерно улыбался. Ну что ты задумал, щенок, что ты собираешься мне сказать? Это моя страна, мои владения. Так что не надо шутить со мной. Ты же знаешь, как все бывает, знаешь, что случается с теми, кто задевает людей вроде меня.
Хазлам молча откинулся на спинку стула. Правая рука на столешнице, средний палец постукивает по ней — легонько, но достаточно для того, чтобы привлечь внимание.
Почему он так спокоен, удивился Ортега, почему так уверен в себе? Зачем рука на столе? Почему только одна? Почему правая? На среднем пальце золотой перстень, на нем эмблема, но он не может разобрать, какая. Так что за игру ты затеял, ублюдок, что ты хочешь сказать?
Официантка нервно поставила перед ним кофе. Хазлам чуть подался к столу и взял чашку правой рукой, обхватив ее пальцами, — золотой перстень блеснул на свету, и изображение на нем бросилось Ортеге в глаза.
Ортега знал, кто такой Хазлам и чего от него можно ждать. Откуда он взялся и о чем его предупреждает.
Вас трое — я один. Насчет третьего не знаю, второй — не проблема, а первым будешь ты. Вот так, дружок. Я сделал свою работу, ты свою, и нам обоим заплатили за это. И в следующий раз будет то же самое. Если, конечно, ты не станешь мутить воду и отзовешь своих ребят. Ну, а если нет — тогда ты первый, а ведь ты здесь, рядышком.
— Жалко, что я упустил вас у гостиницы, — Ортега заговорил первым. — Хотел проводить.
— Спасибо. Я был уверен, что мы не разминемся.
Ортега щелкнул пальцами, подзывая официантку.
— Dos Cognacs.[1] — Движение головы, отзывающее горилл, было едва заметным, чуть более заметным, чем мимолетный взгляд. — Хорошая работа — вернули девчонку.
— Без вашей помощи ничего бы не вышло.
* * *
На севере замерцали огни Вашингтона; к югу простирались темные леса Виргинии. «Боинг» мягко лег на крыло и пошел на посадку. Пятьдесят минут спустя Хазлам прошел иммиграционную службу и таможенный досмотр и взял такси до округа Колумбия.
Возвращение домой после задания всегда воспринималось как-то необычно.
Нервы твои еще не успокоились, но ты уже рад, что вернулся целым и невредимым. Иногда вместе с тобой возвращался кто-то еще — твой напарник, а то и целый отряд. Иногда — например, после схватки с террористами — вас бывало так много, что хватало чуть ли не на целый самолет. Иногда ты прилетал вполне оправившимся, иногда слегка потрепанным, а порой совершенно выбитым из колеи. С ним такое случалось дважды; врачи ждали его, но первым всегда оказывался кто-нибудь из людей одной с ним профессии — угощал его сигаретой или пивом, а медики тактично отворачивались. Бывало, что он и сам встречал других — последний раз это происходило в Персидском заливе. Конечно, он должен был держаться незаметно, затеряться в толпе, так же как те, кого он встречал, должны были выйти из самолета последними — таковы были правила игры. Потом звонок семье, но это уже другое.
