Я отстранил юродивого, сдвинул с пути, но он увязался за нами, полоща мои уши возгласами:
– Мертвый! Мертв! Бог этого мира умер!.. Зато она – жива!
Хм. Кто такая – она?
– Отстань, друг, добром прошу, – сказал я.
Но он не отстал, он пошел сбоку, давя безумным взглядом из-под косм и обдавая волнами перегара.
– Черная тьма грядет!
Надо же. Очень черная тьма? В каких краях тебя так перекособочило, приятель?
– А ты! Ты-ы-ы-ы! – Он показал на меня грязной трясущейся рукой.
Я остановился, взглянул на него в упор. Обычно этого хватает, чтобы дурачки отвязались.
Не сработало. Он перекосил рот и крикнул:
– Над твоей головой крылья тьмы и смерти! Ты понесешь в своем поясе погибель всего мира! Близок час распада и гибели! Ты сожжешь белую смерть и сбросишь ее в пропасть!
Я шагнул к нему и двинул под ложечку. Он упал, стукнулся скулой о булыжник и затих, слабо дергая ногами.
– Жить будет, – уверенно сказал Олник, обойдя страдальца и отвесив ему назидательный пинок. – А-а-а-апчхи!
Гритт!
Я окинул взглядом набережную. В пестрой толпе промелькнул светлый локон. Показалось?
– Олник?
– А?
– Хочется чихнуть?
Мой напарник шмыгнул носом.
– Не-а.
Проклятие!
На нас не особенно глазели: подумаешь, оттузили юродивого. Черт, ни одного эльфа… Не становлюсь ли я параноиком? Ну на кой я сдался эльфам, а?
* * *
Священник какого-то мелкого божка в одном зеленом подряснике исполнял Танец-моей-трезвости[7]у дверей харчевни Лысого Арти. Явно, был на тризне по почившему богу, а может, праздновал смерть конкурента своего божества.
Не сговариваясь, мы перешагнули его и протиснулись в двери, миновали питейные комнаты и прошли в обеденный зал, место в полуподвале настолько темное, что на каждом столе горело по свече. Завсегдатаи шутили, что полумрак – это специально – дескать, толком не разглядишь, из чего приготовлены блюда, которыми тебя потчуют. Но на самом деле, кормили в харчевне прилично – исключительно по той причине, что в ней любили собираться члены Ночной Гильдии, которых Арти боялся как огня.
Даже сейчас, когда бывшая Морская Биржа переживала не лучшие времена, у Арти хватало посетителей.
Мы сели в самом темном месте – под заляпанным сажей окном, и заказали аперитив в виде пяти кружек эля. За соседним столиком трепались бывшие морские купцы.
– Слыхали? Полный конец торговли!…
– Синдикат не хочет выплачивать выкуп…
– Нам крышка…
– А Синдикату? Придут северяне, подомнут город…
– Да пусть приходит хоть кто, лишь бы навел тут порядок! Воры на ворье, ворами погоняют!
