— Просто тебе интересно знать, где тут улов. — Кэри протянул руку и легонько постучал пальцем по кончику моего носа. — Ева, он и есть улов. Ты его поймала. Вот и наслаждайся.
— Пытаюсь.
Я была благодарна Кэри за понимание меня и того, как работало мое сознание. Жить рядом с ним было куда легче, поскольку я знала, что он всегда поможет заполнить пробелы, осмыслить которые мне самой не под силу.
— Нынче утром я провел некоторое расследование и выяснил массу пикантных подробностей. Распечатка у тебя на столе. Если захочешь, можешь посмотреть.
Я вспомнила стрекотание принтера, работавшего как раз перед нашей поездкой в спа-салон. Приподнявшись на цыпочки, я чмокнула Кэри в щеку.
— Ты лучше всех. Я люблю тебя.
— И я тебя тоже, детка, — отозвался он и направился к двери. — Спущусь вниз и приведу его сюда. Не спеши: он явился на десять минут раньше.
Улыбаясь, я проводила Кэри взглядом, а когда он вышел в коридор, затворив за собой дверь, прошла в маленькую комнатку рядом с моей спальней и на крайне непрактичном секретере, присмотренном мне мамой, нашла папку с распечатками текстов и изображений. Усевшись, я погрузилась в историю Гидеона Кросса.
И ощутила себя чуть ли не свидетельницей крушения поезда, узнав, что он доводился сыном Джеффри Кроссу, бывшему главе фирмы, которая занималась инвестиционными ценными бумагами. В итоге Джеффри Кросса уличили в организации колоссальной аферы по «схеме Понци», иными словами, финансовой пирамиды. Гидеону было всего пять лет, когда его отец пустил себе пулю в лоб, предпочтя смерть неминуемому тюремному заключению.
«Ох, Гидеон!»
Я попыталась представить его ребенком: симпатичный темноволосый мальчик с дивными голубыми глазами, полными жуткой растерянности и печали. Этот образ разбивал мне сердце. Страшно даже подумать, что пришлось пережить бедному мальчику в столь нежном возрасте. Его мать со временем вышла замуж за Кристофера Видала, музыкального администратора, и родила еще двоих детей, Кристофера Видала младшего и Айерленд Видал, но создавалось впечатление, что прибавление семейства и обретение финансовой стабильности пришли слишком поздно, для того чтобы избавить Гидеона от последствий пережитого тяжелого потрясения. Болезненные эмоциональные раны вынудили его замкнуться в себе.
Размышляя о подходе Гидеона к таким вопросам, как ухаживание, общественная жизнь и секс, я довольно критично и заинтересованно изучила фотографии, на которых он был с женщинами, и убедилась, что мама тут не ошиблась — одни брюнетки. Женщина, попадавшаяся на снимках чаще других, имела явные признаки испанской крови. Она была выше меня ростом и скорее стройная, чем пышная.
