Можно подняться высоко, не влезая никому на плечи, можно быть победителем, не одержав ни одной победы.
Гарриет Бичер-Стоу, автор книги «Хижина дяди Тома»
Стоя в его реанимационной палате, я почувствовала, будто перенеслась назад во времени. Большое зеркало, висевшее в кухне на стене, было обрамлено кафелем до тошноты противного зеленого цвета. Я даже слышала, как скворчит на сковороде оливковое масло. Когда я подошла к матери, меня переполнял ужас. Она стояла спиной ко мне, мыла посуду. Ее руки были в мыльной пене. Когда я начала говорить, она повернулась ко мне лицом. Я сказала: «Мам, Мэри Джейн сказала, что папа засунул ей руку в трусики».
Грохот ее смеха чуть не оглушил меня, она посмотрела на меня сверху вниз и ответила: «И как ты только могла подумать о том, что твой отец может сделать такое?»
Я замолчала. И на что я только надеялась? Что со мной случилось? Если мама не верила в то, что папа сделал это с Мэри Джейн, как можно было надеяться, что она когда-либо поверит в то, что он сделал со мной? Я чувствовала, как огромные, тяжелые волны чего-то незримого бьют меня, будто в меня вонзаются тысячи игл, приводя в оцепенение. Я все еще стояла на кухне, но мыслями была уже очень далеко.
Воспоминания о том разговоре на кухне словно током ударили меня, и я просто продолжала стоять у смертного одра моего отца. Я смотрела на него практически в упор. Хватит ли у меня смелости? Хватит ли у него сил? Честно ли с моей стороны говорить что-то сейчас, да и когда-либо? Вот он, мой шанс, но я стала опять той маленькой девочкой, которая ждет, что кто-то возьмет ее за руку. Я не могла произнести ни слова. Я испугалась. Возможность была упущена.
В эти последние дни жизни моего отца шестеро его детей по очереди навещали его, составляя ему компанию. Когда наступила моя очередь, я села в кресло у его кровати, чтобы прочитать ему отрывок из Библии. Я знала этот отрывок очень хорошо. И не потому, что часто читала Библию. Просто у моего отца в офисе годами висел смешной постер с этой цитатой: «Если я пойду и долиной смертной тени, не убоюсь зла» (псалом 22 из Священного Писания). Я добавила к этому слова, которые были напечатаны внизу того постера: «Ведь я самый отъявленный сукин сын в этой долине!» Может ли человек хихикнуть без единого движения? Я думаю, да.
Каждый из нас не торопился прощаться. Хотя он уже был в коме, врачи сказали нам, что он до самой смерти будет слышать нас. Когда пришла моя очередь прощаться с ним, я прилегла на кровати рядом и прошептала ему на ухо: «Папа, мы оба совершили ошибку, и мне очень жаль. Я прощаю тебя». Я почувствовала, как спало напряжение, сковывавшее его тело.
