Пуаро помолчал немного и продолжал:
— Как видите, все это мало нам помогает. Да, для расследования убийства есть только один путь — мы должны узнать прошлое этих людей.
Баттл вздохнул.
— Вы правы, — тихо сказал он.
— По мнению мистера Шайтаны, каждый из этих четырех человек совершил в прошлом убийство. Были ли у него какие-либо основания так думать? Или, может быть, это просто его предположения? Теперь уже это не установишь. И все же я думаю, не обо всех четырех он знал наверняка.
— Тут я с вами совершенно согласен, — сказал Баттл, кивнув головой.
— Иначе было бы уж слишком много совпадений.
— Я думаю, что все происходило примерно так: разговаривают об убийстве, и мистер Шайтана мгновенно улавливает на чьем-то лице определенные выражение. Он был очень восприимчив к этому. Ему нравилось устраивать психологические опыты или в ходе невинного на первый взгляд разговора тихонько прощупать своего собеседника, а сам он всегда был наготове и замечал, если человек вдруг вздрагивал, оговаривался или пытался переменить тему беседы. О, это совсем нетрудно. Если вы что-то подозреваете, ничего нет легче, чем проверить свои подозрения. Всякий раз, когда слово попадет в цель, вы сразу же замечаете это, конечно, если вы наблюдаете за подобными вещами.
— Именно подобной игрой и забавлялся наш покойный друг, — сказал Баттл, соглашаясь с Пуаро.
— Итак, мы можем предположить, как примерно обстояло дело в одном или нескольких случаях. Он мог также в некоторых случаях напасть на какой-то след, на какие-то улики или доказательства, но я сомневаюсь, чтобы хоть в одном случае у него было достаточно оснований сообщить о них в полицию.
— А может быть, отчасти и сами факты не подтверждались, — сказал Баттл. — Довольно часто попадаются довольно сомнительные дела, мы подозреваем весьма скверную историю, но подтвердить ее ничем не можем. Но так или иначе, направление наших усилий ясно. Мы должны собрать факты и данные обо всех четырех, и кроме того, взять на заметку все чем-то примечательные смертельные случаи. Надеюсь, что вы, как и полковник, обратили внимание на то, что говорил за ужином Шайтана?
Он весьма лаконично затронул вопрос об отравлениях ядом, о несчастных случаях, о возможностях врачей умертвить своего пациента, о неудачных выстрелах. Я не удивлюсь, если кто-нибудь мне скажет, что, говоря подобные вещи, он сам подписал себе смертный приговор.
— И помните, наступило какое-то неприятное замешательство, — сказала миссис Оливер.
