В первом варианте обычно существует сочувствующая мать, старавшаяся в детстве всячески обласкать ребенка, у которого были проявления экссудативного диатеза. К сожалению, очень часто именно такая заботливая мать является реальной причиной превращения детского диатеза в нейродермит. Дело в том, что не только ребенок испытывает потребность в матери, но и мать испытывает не меньшую потребность в нем.
Ребенок и мать взаимно стремятся друг к другу. Потом, когда в связи с развитием ребенка он постепенно начинает отдаляться от матери, она инстинктивно обнаруживает возможность удерживать его рядом, «лелея болезнь». Стремление же к ласке, вниманию и заботе у человека постоянно, поэтому не странно, что бессознательно «ребенок» начинает «подыгрывать» матери, дабы и далее оставаться рядом с ней, в ее нежных родительских объятиях. Так закрепляется, внушается болезненное состояние, а больной застревает в роли «ребенка».
К сожалению, это очень распространенная история, и по-человечески она хорошо понятна. Даже смерть матери не изменяет положения вещей: во-первых, в роли «матери» могут выступать другие близкие люди; во-вторых, «мать» может быть мнимым партнером по «внутреннему диалогу».
Кстати, проявления нейродермита на такой психологической основе чаще всего расположены на видных местах: личико, шейка, ручки (открытые части). Хотя, конечно, возможны и другие, видные «маме», места.
Во втором случае формирование нейродермита и застревание человека в роли «ребенка» связаны с некоторым дефицитом материнской любви, когда мать не может все свое внимание уделять одному ребенку. Конкурентами же являются братья и сестры. Имея проявления экссудативного диатеза, ребенок невольно использует свое страдание для привлечения материнского внимания. История в целом очень похожа на вышеизложенную, но проявления нейродермита, как правило, гораздо более гротескны: чтобы привлечь внимание матери в условиях «конкуренции», они должны бросаться в глаза. При этом обычно имеют место также повышенная раздражительность или даже агрессивные чувства не только в отношении тех членов семьи, которые «отнимали» мать, но и в отношении самой матери.
Психосоматические, в том числе и кожные, заболевания часто связывают с нарушениями раннего развития соматического «Я» младенца, вызванными неправильным и недостаточно эмоциональным телесным контактом между матерью и ребенком. При этом часто мать имеет нереалистично завышенный образ идеальной матери и идеального ребенка. Беспомощный и телесно несовершенный новорожденный для матери – тяжкое оскорбление, она воспринимает ребенка первично дефектным, а его соматические потребности – как очередное оскорбление. Защищаясь от этого, мать навязывает ребенку свое собственное бессознательное требование совершенства, по большей части в виде жесткого контроля всех его жизненных проявлений, в особенности телесных функций. На протест ребенка против этого насилия, оставляющего эти потребности неудовлетворенными, мать реагирует непониманием и враждебностью (Аммон, 2000).
