Вильгельм либералов не любил. Он внес на рассмотрение парламента законопроект об увеличении армии, который депутаты не приняли. Вильгельм задумался об отречении от престола в пользу Фрица, но тот не проявил должной решительности, чтобы воспользоваться моментом. Между тем его отцу удалось собрать сильную министерскую команду, которая помогла ему справиться с политическим кризисом в стране. Военному министру Альбрехту фон Роону удалось удержать армию в руках короля, вне парламентского контроля. Отто фон Бисмарк, ставший 17 сентября 1862 года канцлером, оказался еще более крепким орешком. Против него Викки была бессильна. Все, что она могла, — это держать под каблуком своего супруга с помощью увещеваний типа: «Мое сердечко, слушайся свою женушку, и все будет хорошо». Репутация подкаблучника, естественно, не повышала авторитета наследнику престола.
Противостоять реакционерам Фриц не смог при всем своем желании, которого, собственно, он и не имел. Он предпринял несколько слабых попыток — в Данциге, в частности, он во всеуслышание заявил о своем несогласии с мерами по ограничению свободы печати, которые были приняты Бисмарком. Это выступление могло дорого обойтись Фрицу, однако канцлер не пожелал делать из него мученика. Бисмарк моментально вычислил, что за неожиданной акцией Фрица стояла его супруга. Викки отныне стали называть главой «англо-кобургской партии» при королевском дворе. Принцесса своей роли не скрывала, она гордилась: «Я сделала все, что могла, чтобы побудить Фрица поступить именно так, как он поступил». В результате началось отчуждение между принцем-наследником и правящим монархом, выпады которого против конституции и либералов приобретали характер настоящих инвектив, — то, что позднее столь успешно стал копировать его внук по восшествии на престол. Король не доверял мнению сына и был убежден, что Фриц просто повторяет слова своей супруги. Его оценка качеств невестки была далеко не комплиментарной: Викки «любит власть, любит во все вмешиваться… Принцесса Виктория очень и очень неглупа, но мудрости в ней нет».
Сын Фрица и Викки слегка отставал в своем развитии. Заговорил он в два года (если быть точным, то на двадцать втором месяце), первые слова были немецкие; через три месяца он уже выговаривал и английские слова. В феврале 1861 года ребенок научился составлять предложения на немецком: «Я — Вильгельм» и «солдат — хороший». К трем годам он говорил на малопонятной смеси английского и немецкого, но вскоре научился различать языки. Бывая в Англии, он всегда говорил по-английски, хотя его речь была не совсем правильной; в частности, он путал прилагательные с наречиями — ошибка, типичная для немца.
