— Тем лучше, — невозмутимо ответил Джефф. — По крайней мере, никому и в голову не придет, что я могу там спрятаться.
Бретта, похоже, эта идея не воодушевила.
— А как ты намерен продавать свои картины?
— Понятия не имею, — спокойно произнес Рукер, пожав плечами. — И вообще, это твои сложности. У меня в запасе еще около двадцати картин, не считая тех, что висят в твоей галерее. Когда после «трагической гибели» цена на мое искусство поднимется, мы начнем постепенно их обнародовать. А я буду продолжать рисовать. Ты же скажешь, что эти картины из твоей частной коллекции.
— Умник! — воскликнул Бретт. — Как ты себе это представляешь? Журналисты вцепятся в эту историю, как шакалы, а любой эксперт сможет определить возраст твоих картин. И если при этом выяснится, что им всего полгода…
— Тогда подождем, а через пару лет выложим прессе трогательную историю о художнике, который после несчастного случая потерял память, но, несмотря на это, продолжал рисовать, — заявил Джефф. — И кроме того, если я постараюсь, то за ближайшие месяцы напишу еще несколько картин. Ни один самый лучший эксперт не может так точно определить их возраст. Если цена подскочит, этого нам хватит.
— Я вижу, что отговорить тебя невозможно, — со вздохом сдался Бретт. — Остается надеяться, что вся эта затея не слишком опасна.
Рукер улыбнулся.
— Не слишком, — заметил он. — Со мной произойдет прискорбный несчастный случай. Самолет рухнет недалеко от побережья в заливе Мэн. — Коротким жестом руки он оборвал попытку протеста. — Там это не редкость. Я выбрал место, где море особенно глубокое и течение очень мощное. Никого не удивит, что от меня не останется и следа.
— Ты действительно хорошо все продумал? А что, если и правда рухнешь в море?
— О, я-таки рухну в море, — усмехнулся Джефф. — А ты меня выловишь. — Удивленное лицо Бретта совсем его рассмешило. — Я все же надеюсь, что могу рассчитывать на помощь своего доброго старого друга, так ведь?
Брюстер судорожно сглотнул.
— Не имею ни малейшего желания ввязываться в эту историю, — сказал он. — А вдруг нас кто-то увидит?
— В десять часов вечера? К тому же я точно спланировал. Сбоев не будет. В конце концов, мы никому не причиним зла.
Бретту ничего не оставалось, как скрепя сердце согласиться.
— Можешь пользоваться моим домом, сколько хочешь, но что ты будешь делать, если кто-нибудь тебя узнает? Ведь придется выбираться за покупками, а даже в Конкорде время от времени читают воскресное приложение «Нью-Йорк таймс». Там наверняка появится твоя фотография, — предположил он.
