— Лис, тебя же не было в этом мире. Как она тебе могла изменять?
— Да откуда я знаю как? Хотя бы и с собственным мужем!
— Лис, еще раз: тебя здесь не было.
— Да? — Сергей задумался. — Ну ладно, но обиду я все равно затаил…
Меж тем трактирщик, услышав лестные слова о матери, стал немного приветливее:
— Да только что я могу сказать вам, господа? Ну, приходит сюда малец от господина художника, всегда в одно время, но что с того? У меня сосиски лучшие в городе, и шпикачки, и окорок… Да вы хоть сами попробуйте, вы же хотели заказать.
— Погоди-погоди, чуть позже, — выдавил я, с тоской глядя на кулинарное великолепие, дурманящее запахами жареного мяса и призывно шкворчащее из-за приоткрытой двери кухни.
— Ты понимаешь, что это значит?
— А шо тут понимать? — звучало в моей голове. — До завтра связной здесь не появится. Он сюда от принца не возвращается. У герцога думают, будто мальчонка отсюда, здесь — в уверенности, что пацан служит у художника. Как в том анекдоте: жене сказал, что иду к любовнице, любовнице — что к жене, а сам на чердак и работать, работать, работать!
— А как он выглядит? — задал я довольно бестолковый вопрос хозяину заведения.
— А вам зачем? — вновь насторожился рыжий, но по инерции продолжил: — Да как выглядит… мальчишка себе и мальчишка. Лет шестнадцати или около того. Смазливый.
Я поглядел на Сергея. Похоже, больше информации из этого источника почерпнуть не светит. Не сговариваясь, мы повернули к двери.
— А как же заказ?! — неслось нам в спину.
— Я вернусь, обязательно вернусь! Десять лет спустя или двадцать. И мы непременно, слышите, непременно поговорим о вашей матушке! — через плечо бросил Лис.
— Надеюсь, это просто цепь нелепых совпадений, — без особой уверенности начал я, стараясь помочь чувству долга пересилить голод, — но проверить все же придется. Поскольку искать мальчишку-разносчика в Митаве — почти как сухой камень на морском дне, сегодня предлагаю свести знакомство с самим маэстро ван Хелленом.
Идущие в едином строю не всегда стремятся к одной цели.
Гай Юлий Цезарь
Охрана у ворот без лишних расспросов пропустила нас с Лисом во двор резиденции Конде.
— Ты ж только не торопись, — убеждал меня Сергей, — поговори с этим художником от слова «худо» о погоде, о картине Брюллова «Последний день Помпеи»…
— Ее еще не нарисовали.
— К черту подробности! Помпея-то уже в хлам! А от этого прискорбного, но жутко нравоучительного факта плавно перейди к оперативно-практическим увещеваниям.
