— Наташ,
можно тебя на
минутку? — выйдя
в коридор, Света
смущенно обратилась
к соседке: —
Слушай, у нас
ванная-то без
двери, ты же
видела, а мне
бы сполоснуться
после леса...
Можно?
— О
чем речь? Ну
конечно! Пойдем,
я тебе покажу,
что и где...
Под
ласковыми
струями воды
Света немного
успокоилась,
но случившееся
за столом все
равно не отпускало
ее. На смену
нерешительности
и растерянности
пришло твердое
убеждение: да,
Андрей нужен
ей! А что это —
любовь, увлечение
или просто
прихоть — не
важно. Она поймет
это потом, после,
а сейчас важно
только одно
— он ей нужен.
Она
вернулась домой
и сразу закрылась
в спальне. Быстро
привела себя
в порядок, разобрала
постель. При
мысли о том,
что ей сейчас
предстоит
сделать, мелко
и противно
задрожали руки.
От волнения
пересохло во
рту, стало и
стыдно, и страшно,
но Света пересилила
этот страх.
«Хватит трястись!
— жестко приказала
она себе. — Мы
взрослые люди,
а мучаемся оба,
как прыщавые
подростки. Это
нужно и мне и
ему, и, значит,
это произойдет!
Все. Вперед!»
Света
вошла в комнату
к Андрею, когда
тот закончил
стелить постель.
Не поднимая
на него глаз,
она приблизилась
к дивану и взяла
его подушку.
Прижала ее к
груди, повернулась
и пошла к себе,
коротко бросив
на ходу:
— Идем
со мной!
Когда
Андрей следом
за ней вошел
в спальню, Света
швырнула его
подушку на
кровать и резко
обернулась
к нему.
— Отныне
ты будешь спать
здесь, ясно?!
Она
с вызовом смотрела
на Андрея, ожидая
его реакции,
но внутри у нее
все дрожало.
От смятения,
напряжения
и стыда на глазах
выступили
слезы.
Он
шагнул к ней
и уже открыл
рот, чтобы что-то
сказать, но
Света ту же
испуганно
закрыла его
ладошкой.
— Нет,
молчи! Только
не сейчас! Потом.
Все слова —
потом...
И,
словно не доверяя
крепости своей
ладони, немедля
сменила ее куда
более надежной
преградой —
жарким, отчаянным,
долгожданным
поцелуем...
...И
наступила ночь.
Ночь исступленной,
неуемной, безудержной
страсти. Ночь
трепетной,
пронзительной,
щемящей нежности.
Ночь мучительных
наслаждений
и сладостных
мук. Ночь неукротимого
буйства плоти
и упоительного
полета души.
Ночь откровений
блаженства.
Ночь любви...
А
когда они,
обессиленные,
наконец заснули,
уже занимался
рассвет.
14
Первое,
что увидела
Света, проснувшись,
— это сияющие
счастьем глаза
Андрея. Он, уже
умытый и одетый,
сидел напротив
кровати и с
улыбкой смотрел
на нее. В руках
он торжественно
держал кусок
гипсокартона,
накрытый газетой
(в хаосе ремонта
поднос ему,
конечно, было
не отыскать),
с дымящейся
чашкой и бутербродом
с сыром на ней.
Картина была
совершенно
уморительной,
и Света, прыснув,
захохотала.
