Я надрезала ладонь и проговорила ритуальные слова:
– На крови клянусь в том, что не имею отношения к смерти Флажок. И пусть кровь вскипит в моих жилах, если я говорю неправду.
Невидимка смотрел на меня выжидающе – словно думал, что кровь и впрямь вскипит. Несмотря на все мои уверения. И расслабился, только когда я протянула ему кинжал. Я сжала пальцы, чтобы остановить кровь. Но она все равно текла.
– Извини, – наконец отозвался он. – Она была моим единственным другом, и мне нужно было на ком-то сорвать злость.
Еще лучше. Вообще-то, после похода в Нассау я полагала, что мы друзья. Оказывается, нет. Но я не подала виду, что мне больно такое слышать. Лицо оставалось бесстрастным.
– Наверное, я бы тоже переживала, если бы такое случилось с Наперстком или Камнем.
– Камень – это здоровяк-Производитель, с которым я тебя иногда вижу?
– Да.
Он помолчал и вдруг сказал:
– Ты знаешь, мои предыдущие напарники так за мной не следили.
Вот те раз. А вдруг я и впрямь перестаралась? В конце концов, у него уже два напарника до меня было, и он должен хорошо представлять, что нормально, а что нет. Может, я действительно слишком пристально за ним наблюдаю. А вот это совсем не здорово – Шелк, если прознает о таком, разжалует меня в Производители.
– Я, пожалуй, пойду, – пробормотала я.
– Подожди.
И он совершил немыслимое в своей фривольности действие – снял обвязку с моего хвоста. И волосы упали мне на плечи.
– Ты зачем это сделал? – запинаясь, выдавила я, а он как ни в чем не бывало приглаживал пряди над щеками.
Он до меня дотрагивался! О-о-о, тут надо быть осторожнее! А вдруг кто увидит?
– Я хотел посмотреть, какая ты с распущенными волосами.
«Так, а теперь ты сделаешь шаг назад, повернешься и пойдешь отсюда», – сказала я себе. Но осталась стоять как вкопанная, не в силах отвести взгляд от его невозможно черных глаз.
Он наклонился ко мне, и наши губы соприкоснулись. Его волосы, легкие и тонкие, щекотали мне лоб. От изумления я вся застыла. Но к изумлению примешивалось что-то еще. Мне очень хотелось вот так вот взять и прижаться к нему. А я ведь не должна этого хотеть! Охотницы так не делают! Меня раздирало на части от стыда и жгучего желания – какая сумятица в мыслях! И хотя благоразумие подсказывало, что этого не надо делать, я позволила себе потереться лбом о его щеку. Немного тепла. Такого, как когда тебя обнимают. И тут же попятилась.
– Ты чего делаешь? – сурово вопросила я.
– Прощения прошу. Я соскучился, Двойка. Прости, что усомнился в тебе.
