– Вместе? Это было бы хорошо.
– Хочешь ко мне переехать?
– Нет, что ты… Ведь я тебя стесню. Ты дома работаешь, разучиваешь роли, а я только буду тебе мешать…
– Володя… Ну, я к тебе перееду… Хочешь?
– Дурочка! Да ведь у меня еще теснее. Я пишу, ты разучиваешь роли, – оба мы будем друг другу мешать… Понимаешь, иногда хочется быть совершенно одному со своими мыслями.
Она притихла. Отвернулась и молчала – только плечи ее тихо вздрагивали.
– Катя! Ты плачешь? Глупая… Из-за чего, право?.. Это такой пустяк!
– М…не та-ак хо-те-лось…
– Ну хорошо, ну, будет по-твоему… Переезжай.
– Милый! Ты такой хороший, добрый…
И сквозь слезы, как солнце сквозь капли дождя, проглянула счастливая улыбка…
Сидели в ресторане: Бронзова, Ошмянский и приятель, Тутыкин.
– Володя! Ну что, получил уже документы?
– Понимаешь, написал я все честь-честью – и до сих пор никакого ответа. Работы у них много, что ли?.. У нас теперь что? 14-е февраля? Ну, думаю, к концу месяца вышлют.
– Напиши им еще.
– Конечно, напишу.
Она посмотрела на него ласковым, любящим взором и сказала:
– А знаешь, что тебе очень пошло бы? Бархатная черная куртка. У тебя бледное матовое лицо, и куртка будет очень эффектна. Закажи. Хорошо?
– Да когда же я ее буду носить?
– Когда угодно! Ты ведь писатель – и имеешь право. В гости, в театр, в ресторан…
– Не слишком ли это будет бить на дешевый эффект?..
– Нет, нет! Володя… Я хочу!
– Ну, если ты хочешь, не может быть никакого разговора. Закажу.
В ту же ночь приятель Тутыкин, сидя в дружеской компании, говорил, усмехаясь:
– Совсем погибла эта размазня Ошмянский! Попал в лапы такой бабы, что она его в бараний рог скрутила.
– Красивая?
– Красивая. И острая, как бритва.
Когда Бронзова и Ошмянский вышли из ресторана, он сказал ей очень нежно:
– Катя… Я тебя завезу к нам домой, а сам поеду…
– Куда же? Ведь клуб уже закрыт.
– А… видишь… Мне пописать хочется. Настроение нашло.
– Ну-у-у?
– Ах, да! Я тебе не говорил! Понимаешь, я снял две маленьких комнатки и иногда утром, иногда днем удаляюсь туда поработать. Тихо, хорошо.
– Володя! – всплеснула руками Бронзова. – Да ведь это выходит, что я выгнала тебя из твоей квартиры?
– Ну, что ты… Какой вздор! Просто я иногда должен оставаться один. Знаешь, мы ведь, писатели, преоригинальный народ! Я заеду сейчас с тобой к нам и заберу кое-что: письменный прибор, лампу и одеяло. Подушки там есть.
– Володя! Заказал куртку?
– Да, был я у портного… Так мы ни до чего и не договорились. Он, видишь ли, не знает, какой фасон… и вообще.
