— Зачем они тебе, Лин? У тебя какие-нибудь неприятности?
— Они мне нужны для него… — Она указала кивком на большой прямоугольный дом на холме.
— Для Хантера? Чего ради?..
— Это все мама. Она взяла у него взаймы. У нее какие-то затруднения с платежами.
— Да, ей нелегко. — Голос Роули звучал сочувственно. — Я очень хотел бы помочь, да нечем.
— Не могу я, чтобы она брала в долг у него!
— Держись, старушка. Ведь деньги дает не он, а Розалин. А почему бы и нет, в конце концов?
— Почему бы и нет? И это говоришь ты, Роули?
— Не вижу, почему бы Розалин и не прийти на выручку хоть разок. Старый Гордон всех нас подкузьмил тем, что покинул этот мир без завещания. Если Розалин толково объяснить положение вещей, она сама увидит, что должна помогать.
— Ты-то не брал у нее?
— Нет. Ну, тут другое дело. Я не могу просить денег у женщины. Мужчине это не подобает.
— Неужели ты не понимаешь, что я не хочу быть… обязанной Дэвиду Хантеру?
— А ты ему вовсе не обязана. Это не его деньги.
— Но фактически все равно что его. Розалин абсолютно у него под каблуком.
— Да, еще бы! Но по закону деньги не его.
— Так ты не одолжишь, не можешь одолжить мне денег?
— Послушай, Лин. Если бы ты попала в настоящий переплет… шантаж или долги… я мог бы продать землю или скот. Но это было бы уже с отчаяния. Я и так только-только становлюсь на ноги. Да еще никогда не знаешь, чего ждать от этого чертова правительства. Все у него через пень колоду, заваливает нас вопросниками и анкетами. Приходится иной раз заполнять их до глубокой ночи…
Лин повернулась и медленно пошла обратно к Белой вилле.
— Ты не можешь вернуть их, мамочка?
— Ну что ты, Лин, дорогая моя! Я пошла с ними прямо в банк. Потом я заплатила Артуру Бодгхему и Кнебуорту. Кнебуорт уже стал просто невежлив. Какое облегчение, дорогая! Я уже много ночей не спала. Поверь, Розалин проявила полное понимание и была очень мила.
Лин сказала с горечью:
— Ну, теперь, я думаю, ты будешь обращаться к ней часто.
— Надеюсь, что в этом не будет необходимости, дорогая. Я постараюсь быть очень экономной. Но, конечно, теперь все так дорого. Жить становится с каждым днем все труднее.
— А мы становимся все хуже. Делаемся попрошайками.
Эдела вспыхнула.
— Ты не выбираешь выражений, Лин! Я объяснила Розалин, что Гордон всегда нам помогал.
— Мы не должны были пользоваться его помощью. Это нехорошо. Он имеет все основания презирать нас.
— Кто презирает нас?
— Этот отвратительный Дэвид Хантер.
— Право, — сказала с достоинством миссис Марчмонт, — я не понимаю, какое может иметь значение, что именно думает Дэвид Хантер. К счастью, сегодня утром его не было дома, иначе, пожалуй, он повлиял бы на Розалин. Она совершенно у него под каблуком.
