Минуты две они молчали. Затем Джереми сказал:
— Ах, это было так давно…
Она быстро пришла к нему на помощь:
— А теперь мы — немолодые супруги, находящиеся в затруднительном положении.
— После того, что ты мне только что сказала, Фрэнсис, мне в тысячу раз труднее… Этот позор…
Она прервала его:
— Давай сразу поставим точки над «i». Тебя могут обвинить, посадить в тюрьму… (Он вздрогнул.) Я не хочу этого. Я сделаю все, чтобы этого не случилось. Но не приписывай мне моральных переживаний и гражданского гнева. Я вовсе не из высокоморальной семьи, не забывай этого. Отец, хоть он и был милый человек, не считал за грех смошенничать. А Чарлз, мой кузен? Дело замяли, его не отдали под суд и сплавили за океан, в колонии. А мой кузен Джеральд? Этот подделал чек в Оксфорде. Но он отправился на фронт и был награжден Крестом Виктории за беспримерную отвагу, преданность своим соратникам и нечеловеческую выносливость. Я хочу сказать, что таковы люди — нет отвратительно плохих и ангельски хороших людей. Не думаю, что и сама я безупречна — я вела себя безупречно потому, что у меня не было соблазнов, не было искушений. Но есть у меня хорошее качество, и это — мужество. И еще (она улыбнулась ему) — я верный товарищ!
— Дорогая моя! — Он встал, подошел к ней и, нагнувшись, коснулся губами ее волос.
— А теперь, — сказала дочь лорда Трентона, улыбаясь ему, — давай обсудим, что же нам предпринять? Надо добывать деньги.
Лицо Джереми снова окаменело.
— Не вижу как и где.
— Закладная на этот дом… О, понимаю, — быстро добавила она, — дом уже заложен. Как я глупа! Разумеется, ты сделал все, что мог, всюду, где было легко достать деньги, ты уже взял. Значит, вопрос о том, у кого можно взять в долг. Я думаю, возможность только одна. У жены Гордона — черноволосой Розалин.
Джереми с сомнением покачал головой.
— Нужна большая сумма… А трогать капитал Розалин не может. Она имеет право только пожизненно пользоваться процентами.
— Этого я не знала. Я думала, что деньги принадлежат ей без оговорок. Что же будет с капиталом после ее смерти?
— Деньги перейдут к ближайшим родственникам Гордона. То есть они будут разделены между мною, Лайонелом, Эделой и сыном Мориса — Роули.
— Вот как, перейдут к нам… — медленно сказала Фрэнсис.
Казалось, какая-то тень пронеслась по комнате… Как порыв холодного ветра, как смутная мысль.
Фрэнсис сказала:
— Ты мне об этом не говорил… Я думала, она получила их навсегда… и сможет оставить кому захочет…
