Анна же отнеслась к новой вводной совершенно спокойно, поскольку ей было просто интересно, чем закончится схватка самцов, которая ее слегка возбуждала как самочку.
– Возможно, душу и можно изучать, пока она не улетела в горние выси. Но только душу, а не Создателя, – попытался найти призрачный компромисс самец-служитель. Его кожные покровы слегка раскраснелись.
Анна обратила внимание, что и у других самцов кожные покровы тоже порозовели из-за прилива к ним жидкого носителя питательных веществ и кислорода, циркулирующего в организмах по системе тонких трубопроводов. Органы зрения присутствующих слегка увлажнились. Также увлажнились через поверхностную перфорацию и кожные покровы спорящих самцов. Искусственные шкуры мешали испарению влаги, поэтому температура тел не понижалась, что вело к еще большему испарению. В результате тела самцов под искусственными шкурами были покрыты липкой и скользкой пленкой из жидкости и кожного сала. Анна все больше чувствовала характерный мускусный запах самцов, и ей хотелось короткими отростками передней конечности пережать оконечность воздуховода, торчащую на лице, поскольку именно в этом неприглядном набалдашнике располагался слой обонятельного эпителия.
– Но если душу можно изучать, как материальный объект, значит, она существует, то есть обладает некими свойствами. Вы согласны со мной? – Самец-доктор направил на самца-служителя свой оптический прибор для преломления электромагнитных волн.
– И что же? – Вопросом на вопрос ответил служитель, нервно теребя короткими отростками передних конечностей символическое изображение мучительного прерывания жизненного цикла, висящее на пузе.
– Вы согласны со мной, батюшка?
– Допустим.
– Тогда было бы очень интересно исследовать такие свойства души, как делимость, например. Обладает ли душа свойством делимости?
– Можно ли ее разделить на две, три или более частей, как я резал лягушек?!. – возбужденно воскликнул самец Базаров, бривший шерсть на лице.
– Невозможно-с, – хмуро довел до сведения окружающих свое мнение самец в черной шкуре. Его отростки продолжали нервно поигрывать символом мучительного прерывания.
– А если все же? – напористо спросил самец Антон Павлович. – Пока все вещество, что мы знаем, делится до мельчайших своих кирпичиков. Я не далее, как позавчера… нет, виноват, третьего дня разговаривал в Сандунах с Менделеевым, и Дмитрием Иванович сказал, что мельчайшей частицей вещества является его молекула. А при разрушении молекулы получаются химически совсем другие вещества, более простые. А из этих простых веществ, руководствуясь нарисованной Дмитрием Ивановичем табличкою, как из кубиков собираются вещества более сложные. Нельзя ли и душу вот так же разобрать на винтики, а потом из них собрать душу какого-нибудь другого человека?
