Назаров спустился с берёзы и, чтобы унять противную дрожь в уставших руках, присел на плоский гранитный валун. Присел, отдышался и принялся – тихим шёпотом – рассуждать вслух:
– Лично я почти не сомневаюсь в том, что через некоторое время туман с южной стороны растает, образовав полноценный коридор для срочной эвакуации. А вместе с туманом исчезнут – в данном коридоре – и зубастые кайманы. Мол: – «Не в меру любопытных и непоседливых любезно просят пройти на выход! Дважды, мать вашу, повторять не будем…». Когда это произойдёт? Если прибегнуть к логическим построениям, то, ей-ей, не скоро. Может, через сутки. Может, и попозже. Ведь для тутошних «сторожей», как я понимаю, главное – напугать незваных гостей посильнее, чтобы навсегда отвадить их, непрошенных, от посещений здешних мест. Следовательно, самое умное в создавшейся ситуации – сидеть на попе ровно, не паниковать, не суетиться и терпеливо ждать, когда в сиреневом тумане «откроется» спасительный коридор…. Не годится, к сожалению, этот приземлённый и вполне разумный вариант. Почему? Конечно же, из-за Птички. Она девица беспокойная и отчаянная, не привыкшая сидеть, сложа руки. То бишь, ждать у моря погоды. Наверняка, придумает что-нибудь залихватское, пустится во все тяжкие и влипнет в беду. Я даже – с большой степенью вероятности – могу предположить, что у неё на уме. Нельзя этого, чёрт побери, допустить. Нельзя…
Пашка выбрался на северную оконечность острова и зябко передёрнул плечами – влажный светло-сиреневый туман продолжал надоедливо и вязко клубиться над речными водами. Впрочем, в туманной стене – то тут, то там – просматривались более светлые оконца-прогалины, в которых медленно плавали-перемещались бдительные светло-зелёные кайманы, воинственно ощетинившиеся толстыми ядовито-голубыми иглами. Зубастые твари – время от времени – рассерженно пофыркивали, от чего во все стороны разлетались крупные брызги.
«В далёком Парагвае – в таких случаях – бросают в воду куски отравленного мяса», – пробежала в голове ленивая мысль. – «А здесь что бросать? Камни? Почему бы, собственно, и нет?».
Он подобрал с земли увесистый булыжник и, прицелившись, метнул его в одно из «брёвнышек», находившихся в поле зрения.
– Бам, – встретившись со светло зелёной чешуёй, чуть слышно пропел камушек.
На глухого каймана это мероприятие особого впечатления не произвело, он просто отплыл на несколько метров в сторону и величественно развернулся, встав – по отношению к острову – хвостом.
