– Папа! Оленька плавать не умеет!
А потом все-таки потеряла сознание. Но, наверное, совсем не надолго. Потому что тут же опять услышала испуганный крик Чижика и инстинктивно рванулась на этот крик, а потом уже почувствовала сопротивление воды и открыла глаза… Лучше бы она их не открывала. Длинная зубастая пасть широко открылась прямо перед ее лицом, крикнула что-то тревожно – или сердито? – и захлопнулась, как показалось Ольге, с отчетливым лязгом.
– Уйди, – с ужасом шепнула Ольга этой зубастой пасти и опять хотела потерять сознание, но голос Чижика удерживал ее, и еще голос Игоря Дмитриевича вдруг перекрыл все остальные голоса, а потом что-то тяжело ухнулось в воду совсем рядом с ней, и она опять чуть не пошла на дно, глотнув противной горько-соленой воды, отчаянно забарахталась, завертела головой, пытаясь увидеть Чижика. И увидела Игоря Дмитриевича – он внезапно вынырнул прямо перед ней, отфыркиваясь и мотая головой, и лицо у него было отчаянное и почему-то очень сердитое.
– Скорее, – с трудом сказала Ольга и опять глотнула воды. – Чижик там… Скорее!
Она опять ушла под воду, но сильные руки подхватили ее, выдернули на поверхность, и Игорь Дмитриевич сердито крикнул у нее над ухом:
– Держись за меня! Положи руки мне на плечи!
Ольга вцепилась в его плечи, скользя пальцами по мокрой ткани его шелковой рубашки, и, задыхаясь и отфыркиваясь, тоже закричала сердито и испуганно:
– Чижик! Где Чижик?
– Да вот она! – Игорь Дмитриевич без видимых усилий за пару секунд достиг берега, уцепился за поручни лесенки, ведущей наверх, и оглянулся на Ольгу. – Держись за шею!
Ольга повисла у него на шее, и он мощным рывком выдернул их обоих из воды, тут же оказался на бетоне бортика и, ловко сняв Ольгу с собственной шеи, сильно встряхнул ее:
– Ты же плавать не умеешь! Кой черт тебя в море понес?
Она клацнула зубами, чихнула и стала в панике вырываться из его рук, вертя головой:
– Чижик! Где Чижик? Чижик в воде!
Игорь Дмитриевич развернул ее лицом к бассейну и опять чувствительно встряхнул:
– Чижик с двух лет плавает как рыбка! Что же тебя все время тянет кого-нибудь спасать?! Ну разве так можно?! Оленька, как ты меня напугала…
– И там рыбы эти, – не слушая его, бормотала Ольга. – С зубами… Страшные…
Игорь обхватил ее за плечи, прижал к себе и нервно рассмеялся.
– Глупая, – шепнул он ей в мокрую макушку. – Хорошая ты моя, глупая совсем…
Ольга замерла, таращась на жутковатую картину, открывшуюся перед ней. Длинная зубастая пасть смеялась прямо рядом со смуглой мордашкой Анны, и Анна тоже смеялась и обнимала маленькой рукой страшное чудище за шею… ну, за то место, где у нормальных созданий должна быть шея. И дружная банда Калмахелидзе хохотала навзрыд, и молоденькая Нино смеялась, утирая глаза мокрой Ольгиной шляпой, и щелкали и булькали три дельфина, приплывшие на шум, – наверное, тоже над ней смеялись. И даже хмурый пес Коба расплылся в улыбке, радостно поскуливая. Только Игорь Дмитриевич молчал и тяжело дышал у нее над ухом.
