– И что Борис Александрович? – осторожно спросил Викентий Павлович, чувствуя, как замерло, а потом быстро заколотилось сердце. Он понимал, что Митю не удержишь, и готов был поддержать его, но все же, все же…
– Полковник сказал: «Вы, господин Кандауров, не строевой офицер. Конечно, им можно быстро стать, но оставайтесь лучше на своем месте. Армии нужны не только боевые офицеры, но и честные, толковые офицеры-юристы. Армия ведь тоже государство». Вот тебе почти дословно его слова.
Петрусенко незаметно для племянника перевел дыхание, спросил:
– Значит, запомнил тебя полковник Штейфон?
– Да, он ведь представлял нас с Виктором генералу, тогда, в первые дни.
Викентий Павлович проводил Дмитрия до двери. Надев фуражку, тот вновь козырнул, белозубо улыбаясь. В отличие от своих родственников Митя был высок, кареглаз, темноволос, на матово-смуглом лице легко вспыхивал румянец. Он был очень похож на своего рано погибшего отца – Владимира Кандаурова… Петрусенко смотрел, как племянник шел по длинному коридору – стройный, подтянутый, в хорошо подогнанной форме. «Отличный офицер получился из мальчика, – подумал с нежностью. – Не боевой… Прав Штейфон, этому быстро можно научиться. А уж Митя, если за что-то берется, всегда результат лучшего качества. И все-таки у него другой талант. И адвокатом умелым был, и сейчас как о юристе только хвалебные отзывы. И как специалист разыскного дела сумел несколько раз прекрасно себя проявить, уж я-то знаю… Спасибо генералу Май-Маевскому, что направил Дмитрия в Управление юстиции. Верно, это как раз Штейфон представлял его и других подпольщиков. Надо же, «подпольщик»! Я, конечно, догадывался…»
В последних числах июня, через две недели после вступления Добровольческой армии в Харьков, генерал Май-Маевский знакомился с теми, кто, невзирая на режим красного террора, всеми силами помогал освободителям. Митя сам впервые увидел этих людей – десятка два мужчин и женщин самого разного возраста, от юношей до старух, хотя, конечно, большинство – молодые мужчины. Были не все подпольщики: боевые группы представляли командиры, как, например, Виктор Уржумов или два командира стрелкового полка. Полковника Штейфона Дмитрий, конечно, знал как одного из руководителей белой армии и освободительных войск. Только сейчас с восхищением он открыл для себя, что именно Борис Александрович Штейфон налаживал в городе подпольную работу и руководил ею уже из штаба армии! Как радостно было сознавать, что этот геройский офицер – земляк-харьковчанин и что дядя Викентий Павлович лично с ним знаком.
