Они какое-то время еще обсуждали свои будущие действия, потом пришла хозяйка Фекла Егоровна, принесла из пекарни свежую выпечку. Ласково обняла Ивана, поклонилась Саше и позвала всех к столу…
Утром гости поднялись рано, пошли с хозяином к пекарне. Там уже двое рабочих загружали телегу. Буханки хлеба и калачи укладывали в деревянные ящики. Указывая на них, Иван сказал:
– Они ведь будут пустые на обратном пути? Мы в них можем иконы положить.
– Верно, – согласился хозяин. – Я и сам так прикинул. Накроем мешками, набросаем сверху валежника.
– Никогда не видел, как хлеб пекут, – сказал Саша.
– Так поди посмотри, пока мы тут управимся. – Петр Савельевич махнул рукой своему шестнадцатилетнему сыну. – Шурка, покажи.
В большой, очень теплой комнате стояло две печи.
– Конвейерные, – пояснил парнишка. – Вон там рабочие на тестоделителе заготовки рубят, сюда в загрузочное отверстие кладут, а из выгрузочного уже хлеб принимают. Видите?
У печей, за столами и у полок, куда складывали готовые хлеба, работало не меньше десяти человек в передниках и нарукавниках, поворачивались быстро, слаженно.
– Серьезное производство, – похвалил Саша.
– Да сейчас-то простую выпечку делаем. Все больше ситный, редко когда крупчатый, трудно с хорошей мукой. А прежде так часто под заказ пекли ржаной «Боярский» – для господина Христоненко Павла Ивановича да других помещиков. Эх, какой был хлеб! Мы, может, и не «Государев хлебный дворец», но такие караваи, ковриги и «Боярские» выпекали, что все дивились.
Сын хозяина оказался настоящим знатоком, Саша готов был и дальше его слушать. Но со двора заглянул Иван, позвал: пора ехать. Саша взял у своего тезки Шурки только шарф и поярковую шапку. Шарф был заметный, вязанный из бордовых и черных ниток, и шапка бордовая. В них парнишка был, когда ездил в имение с отцом, вот и решили, что если кто и запомнил его, то именно по этой одежде.
Саша примостился среди ящиков, Иван сел рядом с Петром Савельевичем. Он сильно волновался, это было заметно. Но все же недалеко от последнего поворота к имению попросил придержать коней. Кивнул на просеку, уходящую в сосновый бор:
– Когда поедете обратно, свернете сюда. Но сильно далеко не заезжайте, ждите нас. Мы принесем иконы. Раза за три, а может, и за два справимся…
Когда подъехали к арочному своду каменных ворот, Иван соскочил с облучка и пошел рядом. Он смотрел вперед – на дом, на высокую водонапорную башню. Телега свернула на площадку к центральному входу, где солдаты занимались разными делами: пилили дрова, носили воду, сбивали какие-то длинные скамьи…
