– Такого прикончишь! – не оборачиваясь, усмехнулась Вера.
– Тут ты права. Предлагаю за это выпить. Заодно и корешей моих погибших помянем.
Багор отстегнул от ремня фляжку, отвинтил пробку и сделал внушительный глоток. Фляжка перекочевала к Грише. Он, не церемонясь, приложился к горлышку раза три и передал фляжку Марату. Не обошлось без напутственного слова.
– Вот это самогон! Ментовское пойло и рядом не стояло. Из чего гоните-то?
– Картошка. Не та, конечно, что на колхозных полях высаживают. Экологически чистую и жрать невозможно, и топливо из нее – полная хрень. Короче для крепких напитков не годится. То ли дело бульба лесных братьев – пальчики оближешь. Растят ее без соблюдения всяких технологий, прямо в лесу, поэтому и брага из нее – любо-дорого. Вера в курсе.
– Это точно, – девушка взяла фляжку, сделала маленький глоток. – Экологи из дестабилов, прямо скажем – никакие. Окружающую среду загрязняем, едим, что под руку попадет, воду только из луж хлещем, пьем самогон и курим. Но ведь должны же мы чем-то от остальных отличаться!
Пришел черед Вербицкого. Хлебнув самогона, он убедился – напиток действительно сильно отличается от гадости, которой его потчевали Байдак и Петенька. Самогон Багра был одновременно крепким и мягким.
– Это, наверное, потому, что картошку в хозяйствах плохой водой поливают.
Вербицкий тут же пожалел, что решил высказать свой взгляд на проблему. Полез со свиным рылом в калашный ряд. Вера, Багор и Бельский захохотали одновременно. Марат старался не подавать вида, что обиделся. Однако это было написано у него на лице и вызывало еще большее веселье. Багор с трудом подавил смех, вытер рукавом выступившие на глазах слезы и хлопнул Вербицкого по плечу.
– Ну, брат, уважил. Просветил. И что б мы без тебя делали?
Краткая речь Багра вызвала новый взрыв хохота.
Глава 9. Чем дальше в лес
Лес становился все гуще. Приходилось продираться через ряды колючего кустарника. Он напоминал акацию, но точно определить породу Марат не мог, а спрашивать у спутников не хотел – его могли опять поднять на смех.
Только Вера чувствовала себя в чаще, как дома – находила едва заметные проходы, своевременно пригибалась. Мужчинам приходилось сложнее. Они явно не имели опыта путешествий по лесным дебрям. Вербицкий даже позлорадствовал, когда увидел, что Бельский и Багор мучаются также, как он. Шипы акацияподобного кустарника, рвали одежду, оставляли царапины на коже, которые тут же начинали зудеть.
