Пухлые губы мужика продолжала кривить улыбка. Словно лицо свело судорогой. Он ждал продолжения беседы, но Вербицкий уже потерял всякую охоту вступать в контакты третьей степени. Пусть тричетвертянин продолжает лыбиться.
Вставая, Марат заметил, что из накладного кармана синего комбинезона торчит сложенная газета. В названии были заметны только буквы «А» и «В». Еженедельник «Гав» для собаководов? Или… Жаль, что «говно» пишется через «о». Газетенка с таким названием весьма органично вписалась бы в облик улыбчивого мужичка.
Через два сиденья расположились женщина и пацан лет девяти. Марат видел их только со спины, но уже знал – они тоже будут ему улыбаться. Недаром же мальчишка напялил на себя уменьшенную копию знаменитого комбинезона, его мамаша, обряженная в синее платье с матросским воротничком, держит в руке ту же газету, что и мужик.
Чуть дальше, лицом к Вербицкому сидели две девицы. Блондинки в одинаковых бело-синих блузках. Само собой с матросскими воротничками. Тоже улыбаются, чтоб им пусто было. Прям, не поезд, а крейсер «Варяг» перед затоплением. Наверх вы, товарищи, все по местам, последний парад наступает… Не надо себя обманывать, мистер мыслитель. С вокзала призраков ты попал в поезд идиотов. Если не хуже. Разве не видел за окном полустанок странного вида, обозначенный цифрами? А сам вагон?! Признайся, Маратушка, что эти жесткие сиденья, дешевая бесцветная пластмасса на потолке и стенах, сводящий с ума аскетизм во всем оформлении вагона ты видишь впервые. Новый вокзал, новая станция, странные пассажиры в однотипной одежде с одинаковыми газетами и белыми пластиковыми пакетами без рисунка! Ты вляпался… Вот только во что?
Вербицкий опустился на ближайшее сиденье. Положил папку себе на колени. Вытащил из кармана сотовый телефон и наушники со спутанным в немыслимый узел проводом. Музыка. Вот, что поможет ему успокоиться.
Дверь вагона откатилась в сторону. Вошла женщина в форме железнодорожницы. Ничего страшного, что цвет пиджака и юбки синий. Проводницам положено носить такую форму. А что до улыбки… Им на роду написано улыбаться и быть приторно-вежливыми. Марат искренне обрадовался появлению проводницы. Вспомнил, что так и не купил билет. Наблюдая за приближением вагоновожатой, выудил из кармана мятую купюру.
– Девушка, будьте добры. Один до Минска.
С девушкой он явно переборщил. Бабе было под пятьдесят, а собранные в тугой узел волосы и полное отсутствие косметики делали ее еще старше. Брови железнодорожницы поползли вверх. Глаза округлились от удивления. Вцепившись в ручку сиденья, она смотрела то на «десятку» в руке Марата, то на его сотовый телефон.
