Он повторил свой клич. И оба голоса, окрепнув, шли друг к другу в трепетном ожидании встречи…
Почти тотчас же на белой земле показались три темные фигуры. Они, казалось, ползли среди скал, взбираясь на Суасский хребет.
— Скорей! — крикнул Жан.
Они начали сбегать по склону и подошли к пологому склону долины. Обе группы приближались друг к другу. Чей-то голос внезапно крикнул по-французски:
— Добро пожаловать!
Один из людей опередил своих двух спутников и бросился к ним с распростертыми руками.
Маленького роста, плечистый, с длинной седеющей бородой и растрепанными серебристыми волосами, он был в разодранном пиджаке, с розеткой Почетного Легиона в петлице. Он был бледен, как полотно, и его истощенное лицо было искажено волнением.
— Ах! Господа, господа, — повторял он, пожимая руки Максу и доктору Лаворелю. — Господа…
Потом, обернувшись к белокурому пастуху, проговорил:
— Спасибо!.. Спасибо!..
Целый поток вопросов полился из его уст: Откуда они? Спасся ли кроме них еще кто-нибудь?..
Его два спутника присоединились к группе: лысый человек, рваная одежда которого болталась на исхудавшем теле, и рыжий рослый горец с могучими плечами, худой и крепкий, которого Игнац весело окликнул:
— А, это ты, Жоррис Эмиль?!
— Это ты, Игнац? — ответил Жоррис.
И невольным движением он прижал юношу к своей широкой груди.
Остальные с удивлением смотрели друг на друга. Спасшиеся на Суасском хребте оглядывали людей Сюзанфа и изумлялись меховой одежде, огрубелой коже, энергичной походке дикарей. Они сами были истощены и в лохмотьях. Вся внешность их говорила о лишениях и страшной нужде. Лысый человек повернулся к Жану Лаворелю, стараясь улыбнуться, и вдруг опустился на колени и заплакал, закрыв лицо руками.
Человек с орденом в петлице мог еще говорить.
— Разрешите представиться и представить вам своих товарищей.
Старая формула, произнесенная этим взлохмаченным стариком, у которого из-под рваных брюк виднелись голые колени, странно прозвучала в этой пустыне.
— Фриц Шмидели, из Базеля, страстный ботаник, жалеющий растения еще больше, чем людей… Наш проводник из Шампери — Эмиль Жоррис, которому мы обязаны тем, что осталось от нашей жизни.
Непринужденность, вернувшаяся к старику, поражала своей неожиданностью и передалась остальным. Произнесенные им слова вызвали на их устах подобные же ответы. И Макс, протягивая руку ботанику, чуть не сказал:
— Очень рад с вами познакомиться.
Поймав себя на этом, он рассмеялся. По полному, добродушному лицу базельца катились слезы. Он молча пожимал руки.
