и т. д. и т. п.
А вот три конкретные фигуры, чьи имена прочно связаны с эксцессами коллективизации.
Иосиф Варейкис – сын рабочего, в то время первый секретарь обкома Центрально-Черноземной области…
Карл Бауман, сын крестьянина, окончивший в 1916 году Киевский коммерческий институт…
Мендель Хатаевич, сын торговца, в 1930 году первый секретарь Средне-Волжского крайкома.
Все трое – большевики с дореволюционным стажем, активные участники революции и гражданской войны. И все трое – активные, жестокие «перегибщики» в деле коллективизации, лично виновные в том, что в их регионах она была связана с ненужным насилием, погоней за процентами и прочим подобным…
Что двигало ими?
Троцкистские взгляды и планы? Возможно.
Вульгарное моральное разложение и самомнение? Очевидно, и не без того.
Несогласие со Сталиным и сознательный подрыв его авторитета и его политики? Пожалуй, было и такое…
Но требовалось время, чтобы со всем этим разобраться – ведь это были не явные враги, а старые члены партии, профессиональные её кадры. В 1937 году всех троих расстреляли. Но в 1930 году их Сталин всего лишь одёрнул – за неумную ретивость.
Князья Голицыны воспринимали происходящее как гибель, но их опровергает уже статистика быстрого роста колхозных валовых сборов хлеба при меньшем количестве занятых на селе. России ещё предстояло пережить голод 1933 года, но это был последний в российской истории массовый голод – послевоенный голодный 1946 год уже не был отмечен таким ужасающим количеством голодных смертей, как это было в 1933-м…
Во второй половине тридцатых годов в России была создана база кооперированного крупного товарного производства всех видов продовольствия с хорошими перспективами развития этой базы. Но уже в отягощённом эксцессами 1930 году, в октябре, ОГПУ перехватило и направило Сталину донесение английского дипломата Вильяма Стрэнга в Лондон, где он сообщал, кроме прочего, следующее:
«…Народу тяжелее теперь, чем было год тому назад, и вероятно, ему придётся перенести весьма тяжелую зиму… В некоторых отношениях многим теперь живётся лучше, чем жилось до революции, или, по крайней мере, имеют представление о лучшей жизни. В то время как до революции их стол состоял главным образом из чёрного хлеба, капусты и огурцов, теперь они считают себя вправе есть мясо и масло и по возможности достают эти продукты. Многие теперь носят кожаную обувь, чего раньше не было <…>
Не похоже, что пятилетний план рухнет, хотя на основании информации самой советской прессы можно нарисовать самую печальную картину его выполнения… Конечно, постоянно что-то где-то не ладилось благодаря высоким темпам… Но, обыкновенно, в конце концов ошибки исправляются. Налицо имеется очень много путаницы, но, с другой стороны, очень много достижений.
