Нет и ещё раз нет! Любой вариант, кроме сталинского, был для России проигрышным.
Если бы Россия не стала Советской, то она оказалась бы полуколонией Запада сразу же после окончания Первой мировой войны. Это ответ на вопрос: «Что было бы, если бы Россия стала в 1917 году не Советской, а буржуазной парламентской республикой или конституционной монархией?»
А что было бы, если бы после смерти Ленина во главе Советской России оказался не Сталин, а его главный оппонент Троцкий?
В 1918 году Троцкий и Сталин смотрели на развитие событий примерно одинаково. Оба они: один – изысканно, по-барски, другой – просто, по-мужицки, работали для мировой социалистической республики. Новой России отводилась в ней роль передового отряда. Роль почётная, да не очень-то штабная.
Впрочем, Троцкий при удачном развитии событий себя иначе чем в штабе мировых потрясений не мыслил. Он соглашался лишь на роль партийного «барина» – как когда-то Плеханов. Троцкий органически не был способен на жертвы, если речь шла о личных жертвах. Он охотно жертвовал другими – как политически, так и физически… Но собой… Такого не мог представить себе ни он, ни кто-либо из его окружения…
Сталин же был тем, что точно называли «солдат партии». Он знал, что каждый солдат носит в своём ранце маршальский жезл, но знал и то, что солдат должен быть готов лечь костьми в любую минуту, не дослужившись и до капрала. И, даже став уже «маршалом», Сталин сохранил в себе эту вечную готовность истинного солдата к жертве во имя долга, вплоть до жертвы своей жизнью.
Кончилась гражданская война, образовался в 1922 году СССР. Для Троцкого и большинства тогдашней большевистской элиты это означало лишь «мирную передышку» перед новыми мировыми боями.
Сталин же и его соратники слово «передышка» в такой формуле всё чаще и охотнее заменяли словом «строительство». С обязательным прибавлением – «социалистическое».
Вот по этой разнице и начали пролегать вначале трещины различных «оппозиций» и «уклонов», а потом – пропасть, разделяющая уже два противоположно различающихся мировоззрения.
Одно мировоззрение – сталинское, осознавшее: «Начинается Земля от советского Кремля». Это мироощущение формировалось как новый уровень самобытного русского чувства – уже свободного от первоначальной петровской наивности, от провинциального киреевского «славянофильства» и от кадетской, светящей отраженно-европейским светом, «милюковщины».
Русский монарх Александр Третий говорил хорошо: мол, у России есть лишь два надёжных союзника – «ея армия и флот». Однако на деле, а не на словах он вогнал Россию в гибельный для неё франко-русский союз, уже при его сыне преобразованный в ещё более гибельную для России тройственную Антанту.
