— Жоффри, ты веришь в магию? — спросил он, отрывая веточку лаванды с куста, провисшего над дорожкой.
— Да… но… ну… да, — замялся Жоффри. — Если, сэр, вы имеете в виду то, что мы не можем понять или объяснить. Но не забывайте, мы не можем делать кучу вещей, считая их волшебством, а для птиц и зверюшек все это проще простого. Множество вещей и явлений, нас окружающих, мы относим из-за собственных капризов, ограниченности и невежества к проявлениям дьявольского. Это сверхъестественно, говорим мы, устав от попыток объяснить какое-то явление. Совсем как дети! А скажите мне, что может быть волшебнее, чем появление цветка из семечка?
Глядя на застывшего в изумлении Жиля, садовник, помолчав немного, спросил:
— Вы думали о Раковине, сэр? Ведь так?
Жиль терялся в догадках: что же успел узнать этот человек?
— Да, это так, — подтвердил он не сразу.
— Я видел и более чудные вещи в дальних краях. Удивительные и странные, человеку трудно поверить собственным глазам, даже если эти штуки торчат перед его носом.
На лице Королевского Искателя отразилось изумление. Сделав шаг вперед, он спросил осевшим от волнения голосом:
— То есть вы, Жоффри, знаете о Раковине? А вы можете мне…
— Сказать, как она разговаривает? — продолжил садовник, видя замешательство собеседника. — Как она разогревается, когда другие говорят про вас? Да, сэр. Я слушал ее несколько минут до того, как вы подошли.
Он вернулся к своей работе над розовым кустом. Жиль стоял в раздумье.
— А вам не хотелось бы оставить ее у себя? — спросил он, глядя на камзол на ветке дерева.
— Нет, разумеется. Для чего? Слушать, что болтают обо мне люди? Люди всегда говорят. Если хотят, пусть. Но слушать их? — улыбка появилась на его сухом и вытянутом лице. — Я провел много времени, сэр, лежа на лугах и глядя на проплывающие облака. Но у меня никогда не было времени слушать, что болтают обо мне. Если бы я слышал рассказы о других людях, о чем-то интересном, тогда, может быть, тут другое дело…
— Ну, а продать ее ради денег?
— Деньги, сэр? — садовник покачал головой. — Да нет, мне достает королевского жалованья.
Он снял с ремня садовый нож и отхватил с куста кривой побег.
— Ну хорошо, а что же вы собирались тогда с ней сделать? Вы ведь положили ее в карман, — напомнил Жиль.
— Я думал вырастить в ней папоротник. С цветами и, может быть, миртовым деревом она смотрелась бы неплохо. Я думал заняться этим, когда закончу с розами, но, если вы хотите, сэр, тогда конечно…
