Молодые люди натыкали в поле, на равном расстоянии друг от друга, целую кучу маленьких белых столбиков. Составили план посадок, зарисовав каждый угол. Досконально рассчитали предполагаемую прибыль. Учли тот факт, что некоторое количество семян не взойдет, применив так называемый «коэффициент погрешности». Представили осенние цены на овощи в виде математической кривой. И таким образом, уже в мае смогли предсказать, сколько они заработают (отклонение, по их словам, могло составлять не более половины бушеля на пятьдесят акров), причем предсказать с точностью до нескольких центов. Цифры, насколько я помню, выходили ошеломляющие. Трудно было поверить, что пятьдесят акров могут принести такой урожай. Расчеты, однако, не оставляли в этом никаких сомнений. Идея тянула на полный переворот в фермерстве. И он был бы неминуем, если бы молодые люди приезжали на прополку. Однако сложилось так, что они оказались заняты. Невероятно заняты — к их огромному сожалению. Сперва они договорились, что каждую субботу свободные члены группы посвящают свой выходной ферме. Любой мог выбрать себе работу по душе. И никакого принуждения! Каждый верил, что остальные тоже приедут. Ведь эксперимент шел не только в сельском хозяйстве, но и в общественном сотрудничестве!
В первую субботу поле размечали семьдесят пять человек. В следующую пятнадцать из них сажали картошку. Остальные просто не смогли. Еще через неделю один приехал прополоть сорняки. А потом на заброшенный огород упала тишина, нарушаемая лишь щебетом гаечек — или гаичек? — скачущих по высоким головкам чертополоха.
И это еще далеко не все способы добиться полного провала в сельском хозяйстве. На самом деле их гораздо больше. Что поразило меня по возвращении в город, так это невероятное количество продуктов на рынках. Странно, что прошлой весной мы проглядели такую чудную возможность увеличить количество продовольствия. Если бы каждый патриотически настроенный гражданин просто-напросто брал по утрам большую корзину, шел на рынок и покупал столько, сколько он сможет унести, никакой угрозы голода не возникло бы.
Так или иначе, а мои собственные овощи сейчас в пути. Едут товарным поездом, в перевязанной крест-накрест коробке из-под мыла. Вес — сорок шесть фунтов, включая коробку. Результат каторжного труда под палящим солнцем, пронзительным ветром и проливным дождем. И все-таки я рад, что суровой зимой смогу накормить семью несчастных беженцев. Или отдать урожай курам. Потому что сам я тухлыми овощами питаться отказываюсь.
