— Да, прошло. — Он словно пытал ее взглядом своих синих, как океан, глаз. Но на этот раз, вместо того чтобы зажечь в ней чувственный огонь, он заморозил ее.
— Прошло много времени. Слишком много, я полагаю, чтобы между нами все осталось как прежде.
Клеа пронзила острая боль. Ее мир рушился, пока она пыталась привести свои беспорядочные мысли хоть в какой-то порядок. Изменил ли ей Брэнд? Неужели он вернулся, только чтобы попросить развод?
Леденящая пустота заполнила ее. Клеа начала осознавать, что ее слепая вера Брэнду была ужасно наивной.
— Ты жил с Анитой Фримен? — выпалила она, не задумываясь.
— Какое это вообще имеет отношение к нашему разговору?
— Ты с ней встречался.
Он стоял, не двигаясь.
— Некоторое время.
— Не долго?
— К чему эти вопросы о том, что закончилось еще до того, как мы встретились?
Мозг Клеа не мог больше осилить поступавшую информацию. Брэнд уходил от ответа. Он не хотел, чтобы она ехала с ним в Грецию. Не посоветовавшись, уехал в Ирак. Анита была с ним и там, и там. В Афинах их сфотографировали вместе, а свидетели, с которыми разговаривали детективы, утверждали, что видели их вместе в Багдаде. Парочка казалась неразлучной.
Последними словами Брэнда, которые слышала Клеа, было признание в любви, но она не сказала того же в ответ. Тогда она злилась на него, ведь он отказался от возможности провести с ней незабываемое время в Греции.
Было ли то признание в любви продиктовано чувством вины?
— Я хочу знать, жил ли ты когда-нибудь с Анитой?
Его рот скривился. Он даже не попытался ничего отрицать. Последняя ниточка надежды, за которую Клеа неосознанно цеплялась, порвалась.
— Кто тебе рассказал, что я жил с Анитой? — Голос Брэнда прорвался в ее мысли.
— Какая разница? Судя по твоей реакции, это правда. И зачем было убеждать меня в том, что все закончилось через пару свиданий? Ты обманул меня!
— И в отместку ты мне изменила и забеременела?
Рот Клеа открылся от возмущения.
— Ты имеешь наглость заявляться сюда после четырехлетнего отсутствия и обвинять меня в измене?!
— Ты беременна, — огрызнулся Брэнд, — и не я провел с тобой те страстные часы, когда был зачат ребенок.
Из-за его резких слов на ее глаза навернулись слезы. Она почти жалела, что вообще начала этот разговор. Но после стольких лет слепой веры в любовь мужа было тяжело признавать свою глупость.
Что бы ни было между нами раньше — все прошло.
Проглотив слезы, Клеа сунула ноги в туфли, а затем направилась к двери. Поравнявшись с Брэндом, она собрала остатки гордости и сказала:
