Кроме того, к экспедиции присоединились граф Гуго де Берз с сыном, которого тоже звали Гуго, и столь выдающийся церковный деятель, как епископ Вальтер Отунский. Желание принять участие в походе изъявили и некоторые южане, например, представитель знати Прованса Пьер де Бромон.[204]
Французские крестоносцы начали приготовления, а Бонифаций, как и подобало руководителю экспедиции, предпринял дипломатическую поездку, чтобы облегчить прохождение кампании и собрать дополнительную поддержку. Из Сито он проехал более двухсот миль к северо-востоку, добравшись до Хагенау, расположенного в долине Рейна, уже в Германской империи (теперь он располагается на территории Франции к северу от Страсбурга). Здесь маркграф нанес визит своему лорду и кузену Филиппу Швабскому, королю Германии.
В начале XIII века Германская империя была разделена между двумя соперничающими претендентами на имперский трон — самим Филиппом и Отто Брунсвикским. Бонифаций, разумеется, поддерживал Филиппа, а папа Иннокентий III держал сторону Отто. Эти разногласия послужили причиной некоторой напряженности во время крестового похода.
Бонифаций пробыл в Хагенау до Рождества 1201 года. За это время он неожиданно встретился с человеком, который впоследствии сыграет решающую роль в судьбе Четвертого крестового похода. Царевич Алексей Ангел (род. в 1182 или 1183 году) был честолюбив, но незрел, и заявлял свои права на престол императора Византии.[205] Он объезжал европейские дворы, чтобы попытаться создать себе поддержку при возвращении трона, который он считал своим по праву.
Почти все его современники и позднейшие авторы осуждают ряд черт его характера, хотя отсутствие какого-либо источника с другой стороны может привести к некоторому дисбалансу в оценке личности Алексея. Дож считал его «несчастным мальчиком».[206] Византийский автор Никита Хониат говорит о нем как о «женственном и недалеком» и с презрением упоминает о последующем пьянстве и игре в кости с крестоносцами.[207] Он приходит к выводу, что «люди внимательные считали его отвратительным».
Однако осенью 1201 года эти суждения еще не успели возникнуть. Сестра царевича Алексея Ирина была замужем за Филиппом Швабским, то есть молодой византиец приходился королю шурином, а потому и прибыл в Хагенау. Некоторые историки расценивают встречу Бонифация и царевича Алексея в качестве зловещего провозвестника разграбления Константинополя.[208] Они считают, что случайная встреча была на самом деле тщательно спланирована, чтобы повернуть крестовый поход в сторону Византии, предоставляя таким образом Бонифацию возможность отплатить за смерть брата Ренье, а Филиппу Швабскому — обрести власть и авторитет для попытки стать императором Германии. Такой исход мог отвечать самым отчаянным мечтаниям всех задействованных лиц, однако заявлять, что Балдуин, царевич Алексей и Филипп могли втроем направить Четвертый крестовый поход тем извилистым путем, по которому он двинулся в 1203 и 1204 годах, представляется маловероятным.
