Трудно преувеличить масштабы средневековой озабоченности заглаживанием своих грехов и страха вечных адских мучений. Один историк охарактеризовал это состояние как «самый угнетенный чувством вины век в истории человечества», когда грех насилия, похоти, алчности и зависти проникал в мысли и поступки людей. Одного взгляда на графику той эпохи или сохранившиеся до нашего времени скульптуры на дверях церквей в Отане, Конке или Ари достаточно, чтобы безошибочно угадать изображение ада мук. Ужасные демоны с жуткими зубами и когтями волокут несчастных грешников к месту разнообразных вечных мучений. К грудям блудниц присосались змеи, в глотки фальшивомонетчиков вливается расплавленный металл, многогрешного рыцаря поджаривают на вертеле, а другого — запихивают в пасть огромного чудовища.
Но крестоносец, покаявшись в грехах, мог быть избавлен от бремени своих проступков. Таковы были условия сделки: участие в божьем деле, то есть крестовом походе, было настолько суровой епитимьей, что участник получал награду с исчерпывающей щедростью. Этот договор обеспечил привлекательность идее священной войны для нескольких поколений крестоносцев, начиная со времени Первого крестового похода в 1095 году.
Особо подчеркивалось, что время смерти крестоносца не влияет на получение им божественной награды. Это снимало весьма важную проблему. Рискнувшие отправиться в поход прекрасно понимали, что многие из них могут погибнуть еще по пути к Святой Земле — из-за кораблекрушения, нападения неприятеля или, что наиболее вероятно, просто от болезни. Мартин постарался убедить людей в том, что, приняв обет и покаявшись в грехах, они уже обеспечат себе место на небесах. Другими словами, если намерения крестоносца будут чисты, райская награда не будет отнята у него, даже если он не сможет достичь Святой Земли.[94]
Кроме предложения стяжать место на небесах, Мартин подкрепил свою мысль выражением надежды и на земную награду. Некоторые из источников, описывающие проповедь папы Урбана II в Совете Клермона в 1095 году, отмечают, что папа говорил о тех краях, куда направляются крестоносцы, как о землях «молока и меда». Несколько проповедников Второго и Третьего крестовых походов были вполне искренни в описаниях мирских целей в качестве приманки к участию в экспедиции. В этом смысле Мартин даже был несколько уклончив. Он сказал так: «Сейчас я не стану даже упоминать о том, что земли, куда вы направляетесь, куда богаче и плодороднее, чем здешние. Вполне вероятно, что многие из вас достигнут даже в материальных вопросах благосостояния, которым вполне смогут насладиться, вернувшись на родину».
