Четвертый крестовый поход | страница 43
Много шло речей и о подвигах героев крестовых походов. Со времен Первого крестового похода события этой благословенной богом экспедиции пересказывались столь часто, что поступки и слава ее вождей стали эпосом. Песни трубадуров о рыцарских подвигах, эпические сказания (chansons de geste) и монастырские хроники не уставали напоминать людям о славе предшественников.
Наконец 3 мая настал великий день, о котором говорилось, что множество людей «жадно» ожидали начала проповеди. Алтарь собора в Базеле воздымается над криптой, так что Мартин стоял на несколько футов выше своей аудитории, что давало ему прекрасную возможность обращаться к ней. Когда аббат поднялся на возвышение, чтобы начать проповедь, возбужденная толпа стихла. Мартин был исполнен предвкушения, «все его существо горело небесным рвением», и перед началом речи он предложил каждому помолиться в своей душе. Объятый божественным вдохновением, аббат приготовился говорить. Нынешнему читателю многие из его слов и образов покажутся излишне напыщенными, а мощная реакция слушателей представится неестественной. Сегодня выражение общественным деятелем открытых эмоций вызывает лишь иронические комментарии. В средневековье же плач, тесный физический контакт, падение на землю расценивались как естественное проявление религиозных чувств и были вполне обычным делом. Летописцы их отмечали — но не в качестве чего-либо необычайного или предосудительного. Следует вспомнить и о масштабах цели, которую поставил перед собой аббат. Чтобы убедить людей принести такую огромную жертву, какой следует считать участие в крестовом походе, требовалось нечто исключительное.
В начале проповеди Мартин применил поразительный для слушателей прием. Он внушил им, что слова, которые они слышат, принадлежат самому Христу:
«Внемлите словам моим, господа мои и братие, внемлите словам моим! Воистину не моим словам, по Христовым! Сам Иисус Христос сотворил эту проповедь, а я лишь ничтожное Его орудие. Христос сегодня обращается к вам, говоря моими устами. Это Он, скорбящий сегодня перед вами о своих ранах».
Таким образом проповедь сразу же была проникнута присутствием самого Господа и его божественным установлением. Аудитория с самого начала была вынуждена соответствовать тому, что угодно ее богу.
Аббат быстро перешел к самой сути. «Христос изгнан из Его священного обиталища, места его могущества. Его вышвырнули из того города, где Он принес в жертву за нас свою кровь. О, какое это мучение!»