, потом заварной крем, а немного позже — яйцо всмятку. В конце дня он ненадолго уехал, уложил спать Джи-Джи и снова вернулся в больницу, где просидел возле Нины до одиннадцати.
К утру вторника, когда шел уже шестой день ее пребывания в больнице, Нина, наконец, почувствовала себя лучше. Внутривенные вливания были заменены таблетками, бинты сняты и заменены бактерицидной липкой лентой. Она еще много спала днем, но уже начала подумывать о работе. Каждый день безделья в больнице она считала потраченным зря.
Когда я смогу уехать домой? — спросила она доктора.
После проверки швов и изучения истории болезни, казалось, все его вполне удовлетворило.
Через два-три дня.
Два-три дня? — удивилась Нина. — Но ведь все идет хорошо! Боли уже нет, и никакого лечения мне не требуется!
Нина сама отказалась от обезболивающих средств, она не хотела привыкать к ним.
Но опасность инфекции еще осталась, — возразил доктор. — Вы перенесли серьезную операцию. Нам нужно еще раз все проверить, а вам не мешает отдохнуть!
Я могу отдыхать и дома!
Но будете ли вы дома отдыхать?
Доктор был мужчиной средних лет, с приятными манерами, тонким чувством юмора и очень выразительными глазами. «Я знаком с вашим типом людей!» — говорил его взгляд, и винить в этом Нина могла только себя. Она рассказала ему о своей работе, и, возможно, в ее рассказе он заметил признаки непреодолимого трудоголизма.
Вы ведь живете одна? Значит, проследить за тем, что вы делаете или не делаете, некому?
Я большая девочка и могу сама проследить за собой!
Но будете ли вы это делать?
Я отдохну!
С ручкой в одной руке и телефоном в другой? — упрекнул доктор. — Нет, я предпочел бы, чтобы вы еще несколько дней пробыли под нашим наблюдением!
Но в больнице же не хватает мест!
Для больных место всегда найдется!
Но я не больна!
Вы были очень больны. Более больны, чем некоторые. И только чудом остались живы! Я далеко не уверен, что вы отдохнете дома.
Несмотря на утомительный спор, Нина сдаваться не собиралась.
Лучше я посижу дома, чем останусь здесь! Когда я действительно болела, ничто не мешало мне спать, а теперь я просыпаюсь от малейшего шороха в палате, да и вы, врачи, будите нас уже в шесть утра!
Нина, вы еще слабы и нуждаетесь в наблюдении.
Доктор, а что, если этим займусь я? — раздался низкий голос.
Нина повернула голову, увидела Джона и немного успокоилась. В его тихом голосе слышались властные нотки. Он мог поспорить с доктором, потому что знал, как она себя чувствует.
