Что не похож, так всякое бывает, мальчик пошел в красотку-мать… Но ведь не в тринадцать же лет торговец поспособствовал его появлению на свет! Нет, конечно, случается всякое, и в мужской доблести Грие сомневаться не приходилось, но версия получалась слишком неправдоподобной.
Ксавьер пожал плечами и тоже направился спать - он и не задумывал сегодня ничего такого. Молодецкий наскок только спугнет мальчика, да и никакого удовольствия в том, чтобы трахаться с бесчувственным телом или под сопровождение слез и криков страха, он не находил.
Тем более что применять насилие и ссориться сейчас с Ожье из-за аппетитной попки, было бы попросту глупо, а вот увести мальчишку прямо из-под носа, заодно сквитавшись за пренебрежение и махинации с дядюшкой Гримо за его спиной, - увлекательно и приятно.
***
Как странно и в тоже время нелепо, что люди могут быть одновременно вместе и врозь! И еще более странно, если они при этом отнюдь не ослеплены безразличием. До Тулузы оставалось уже рукой подать, и всю оставшуюся дорогу Равиль, его покровитель и объект тайных мечтаний, думали примерно об одном и том же. Точнее, друг о друге.
Ожье не рефлексировал впустую, задаваясь вопросами дорог ли ему мальчик, насколько и почему, и как оно такое могло получиться. Равиль был дерзко красив, горяч в постели под стать ему самому, а теперь, когда над ним к тому же не висит никаких угроз, вполне возможно, что темперамент юноши проявит себя еще ярче… Не в том дело! Красивых мальчиков хватает. И опытных, и страстных, на все готовых, и нежных, и покорных, и даже верные и преданные, как Айсен своему Фейрану, оказывается, встречаются. Но таких, как рыжий лисенок - нет больше нигде! Ожье поставил бы на то свое последнее су…
Бессознательным движением головы, ехавший чуть впереди юноша отбросил мешающую густую прядь, настырно лезшую в глаза, и мужчина слегка улыбнулся: казалось, что у него в волосах запуталось аквитанское солнце, и они все пересыпаны золотой пылью. Словно почувствовав его взгляд, Равиль обернулся и вопросительно приподнял брови, но Грие отрицательно повел головой. Юноша медленно, точно неохотно, отвернулся, не позволяя разглядеть ставшую уже почти постоянной складочку на лбу, и распрямив спину, поторопил лошадь…
Улыбка Ожье перешла в беззлобную необидную усмешку. В основном над собой - им впервые так полно и сильно владело странное непривычное чувство: хотеть кого-то не в смысле «хотеть», а защитить, поддержать. Оградить от любых напастей и бед, чтобы рыжее чудо отныне металось на простынях и кусало губы только от страсти и возбуждения, а не от временами повторяющихся кошмаров. Быть той опорой, благодаря которой маленький кусачий звереныш станет свободным диким лисом!
