Ожье теперь оставалось только скрипеть зубами. Сам же дал парню полную свободу, сказал, что решает все он, и после - склонять его к близости, как привык?
Мальчишка уступит - так с тем, что у него в голове делается, это не удивительно! Получается все как прежде: кто кормит, тот имеет… Откажет - тоже получится неудобно, не вовремя… Спугнет лисенка наверняка! Раньше он был для Равиля хозяином, тот по своему характеру старался как мог, и брал взамен все, что мог…
Если он, Ожье, прав, так после того, что клеймо у юноши значило, он на мужчин по доброй воле вообще смотреть еще лет н-цать не захочет! Да и не дело, вот так сразу опять тащить его в постель, обмазывая новой грязью за то, что очистил от прежней. Секс - тоже вещь статусная: от того, спишь ли ты с кем-нибудь, с кем именно, как и почему - зависит, что о вас обоих думают окружающие…
Судя по всему, этому - Равилю даже учиться не надо было.
Однако о принятом решении Ожье не жалел: на постели свет клином не сходится, зато можно сказать, что хоть раз в жизни он сделал бескорыстно доброе дело, как в Писании. Достижения Равиля нужно было уважать, хотя у них была и обратная сторона: всегда сосредоточенный, всегда напряженный, юноша позволял себе расслабиться разве что во сне, да и то… Кошмары у него случались с завидной регулярностью. Равиль не говорил, что ему снится и предпочитал делать вид, что ничего с ним не происходит. Но тихие сдавленные стоны, как и привычка просыпаться резко и сразу от малейшего шороха - говорили о многом!
И чем дальше, тем чаще повторялись эти кошмары, становясь тревожным сигналом. Очевидно, что сказывалась усталость. За огромные перемены, быструю адаптацию к непривычным условиям, приходилось платить, как за все в мире, и сам собой возникал вопрос - долго ли еще юноша выдержит?
- Оставь, не мучайся! - наблюдая как Равиль гоняет по тарелке горошек, Ожье скривился: где, а главное зачем, парень умудрился набраться дури высшего этикета!
Равиль упрямо продолжал свое сомнительное занятие, не реагируя на замечание, хотя, к тому же, наверняка был голодным - день с заходом в Марсель выдался долгий и насыщенный.
- Можно подумать, что ты за столом у королевы! Ешь как тебе удобно.
- Нет, - тихо отозвался юноша, решительно покачав головой. - Если я не сделаю один раз, то потом тоже могу забыться и опозорюсь.
Мужчина только тяжело вздохнул: что и требовалось доказать. Равилем по-прежнему двигало не стремление к чему-то высокому, а неуверенность в себе и своем положении, безжалостно подгонявшая вперед. Юноша изменился внешне, с виду, а внутри… Просто он привык - бороться за каждый день, не щадить и не жалеть себя.
