«тождество» и «личность, своеобразие, неповторимость». Ср. Николай Бахтин о «рационально пустой формуле» А = А по изложению его лекций
Современность и наследие эллинства: «Но в этой формуле вскрывается самая сущность подлинного выбора: избрать в вещи можно только ее самое, единственное в ней и неповторимое.» (ЖИ, с. 139); и «Тавтология — предельный допускаемый языком способ обозначения предмета как единичного, непохожего.» — В. Просцевичус,
Прямое знач. (с. 18). А когда Флоренский в
Столпе, с. 25–29, протестовал против А = А или когда Михаил Бахтин в
Поэт. Дост. сказал «Человек никогда не совпадает с самим собой. К нему нельзя применить формулу тождества:
А есть
А.» (с. 100), они отвергали уже обессмысленную окаменелость. К критике выражений тождества см. в
Трактате Витгенштейна, 4.241–243, 5.53—5352, и
Тождество Я. Хинтикки.
К критике закона тождества — из «Я это ты» Карла Моррисона (с. 354 сл.):
Предложения «Я это я» и «Ты это ты» грамматически правильны, но логически они никуда не ведут из-за своего повтора. А предложение «Я это ты» правильно и грамматически и логически. Тем не менее оно создает трудности, если вообразить, что личностное — то, что составляет некое «я» и отличает его от всякого возможного «ты», — единично и потому несообщимо. Если принять, что личное своеобразие (identity) несообщимо (что некое лицо способно быть или «я» или «ты», но не обоими вместе), «я» и «ты» как отдельные сущности останутся навсегда далеки одно от другого. Понятый так обособленный симметричный эгоизм этих «Я есмь я» и «Ты еси ты» непреодолим.
Еще примеры на «Если никто, то сам». У Гончарова (Обломов, 1.1 и 4.5): «— Вот спинка-то у дивана до сих пор не починена; что б тебе призвать столяра да починить? Ведь ты же изломал. — Я не ломал, — отвечал Захар, — она сама изломалась; не век же ей быть: надо когда-нибудь и изломаться.» «--Мальчишки, должно быть, разорвали: дрался — признавайся? — Нет, маменька, это само разорвалось! — сказал Ваня.» У Пришвина (Кащеева цепь, 1): «— Борону ты сломал? — Я? Лопни мои глаза, провалиться на месте, ежели я. — Кто же сломал? — Сама сломалась.» Снова Достоевский:
— Кто тебе показывал? Кто смел показать?
— Я сама видела, — отвечала Катя решительно.
— Ну, хорошо! Ты не скажешь на других, я тебя знаю.
Кто у нас тогда первый начал?
Никто. Само началось с первого шага.
(Неточна Незванова, 5, и Кроткая, 1.4). А вот грамматический пример: страдательное значение возвратного — ся или датского — s:
