откровенно заулыбались.
Для Клауса их реакция оказалась неожиданной, он не знал, как себя дальше вести. В самом деле, разве он сказал что-то смешное? Никто из нас не понимал, в чем дело. Тогда Даштейн, который обычно всегда молчал, повернулся к Полю Джиотти:
– Переведи им мой вопрос: вас, кажется, рассмешило наше желание взойти на Сертог. Почему? Это невозможно?
Снисходительные улыбки, расцветшие на гладких лицах монахов, сменились искренним смехом.
– Вовсе нет! Те, кто достоин, могут свершить это деяние и стяжают большую славу! Но это опасно, очень опасно. И кроме того, это не так уж легко, большинству из нас это не удалось; надо много молиться, да, очень много.
– Как? Что вы хотите этим сказать?
– Да, очень много! О, это было так давно! Последним там побывал вот он, Сонам. Вон он стоит: он уже старик, у него нет ни глаз, ни зубов, но язык пока еще не отнялся! Что ты можешь нам рассказать, Сонам?
В последнем ряду смутно шевельнулась какая-то тень, чуть привстав, качнулся чей-то силуэт.
– Да, правда, это было так давно… О, путь туда очень прост. Надо всего лишь пройти ледяное ущелье и подождать в пещере. Если произнести много мантр, если удастся заслужить, дверь откроется, и тогда достойному можно будет подняться. Когда покажется скрытая долина, это – знак, что вершина уже близка. Потом еще проще: нужно только горячее желание увидеть дворец Богов, Золотую Крышу. А там уже видишь его – то, что выше всего на свете (Поль Джиотти перевел так: it's totally upsetting), и самая главная проблема в том, что больше не хочется возвращаться. Но я – грешен, из-за моих грехов я не смог остаться… А теперь я уже слишком стар!
Все, кроме нас, рассмеялись. Даштейн нетерпеливо продолжил:
– Что вы имеете в виду? Что это за история? Что значит дворец Богов? Золотая Крыша? И эта дверь?
– Дворец Богов? Что ж, сегодня – хорошая погода, пойдемте, мы вам сейчас его покажем.
Монах вывел нас на солнце. Из бесформенной темной массы гор, лежащих напротив монастыря, резко выделялся конус только одной вершины, а справа от нее выглядывал второй заснеженный кряж – мы узнали его имя: Гулкар, то есть dNgul-mkhar, «серебряный дворец», – тот самый гребень, который позже мы, по странному совпадению, окрестили Сильверхорном, Серебряным Рогом, – так же, как называется спутник Юнгфрау.
После полумрака темных комнат понадобилось время, чтобы привыкнуть к яркому свету; а когда глаза приспособились, из снежной белизны выплыло кое-что новое: почти на самой вершине Сертог виднелся резкий ослепительный блеск – да, она и правда сияла как золото. Это и была Золотая Крыша. Таково подлинное имя горы:
