Тогда я еще не знал, что Георг Даштейн был сыном немецкого еврея, социалиста, высланного из страны за подрывную деятельность. Этот намек на изгнание мог бы сильно его ранить; но Даштейн промолчал, ограничившись просто кивком согласия. Мне понравились его сдержанность и достоинство. Он работал инженером в горных шахтах Уэльса.
– Должно быть, к нам на месте присоединится еще il conte[8]Габриеле Ди Стефано, консул Италии, проживающий в Калькутте. Он альпинист далеко не первого ряда, но его знание Индии могло бы облегчить нашу задачу; он – любитель big game[9]и однажды уже приближался втайне к району нашего будущего похода. Хотя, говоря по правде, ему пришлось бежать оттуда: он едва вырвался от шайки дакоитов, с которыми нам, возможно, приведется посчитаться. Поэтому я уверен, что мы сможем воспользоваться небольшим гуркхским эскортом Пятого полка карабинеров, кроме того, некоторые из них – горцы, они – хорошие альпинисты; и как вы, несомненно знаете, один из местных уроженцев, Кабир Буракотхи, поднимался на Монблан вместе с сэром Мартином Кривеем.[10] Сверх того, у нас будут два проводника родом из Валэ, оба они вам известны, по крайней мере вы должны знать их репутацию: Алоис Им Хоф и Петер Абпланалп; и еще один, третий швейцарец из Вальдо Максимин Итаз. Кроме того, следует отдавать себе отчет, что нам придется иметь дело с чиновниками Индийской империи, с солдатами-гуркхами и с кули, а я до сих пор не знаю, на каком диалекте они изъясняются. Как видите, нам предстоит решить очевидную лингвистическую проблему. То, что я сейчас говорю по-французски – в честь нашего гостя мсье Мершана, – не должно предопределить нашего решения. Все мы более или менее сносно объясняемся на двух-трех языках. Если опираться на большинство, следовало бы выбрать немецкий; но, боюсь, ни мсье Мершан, ни граф Ди Стефано его не знают. Если придерживаться логики, стоит выбрать язык, которым владеет каждый из нас, то есть английский или французский. Прибавлю, что все наши проводники понимают по-французски, Итаз имеет еще смутное понятие об английском, а Абпланалп, если не ошибаюсь, совсем его не знает. Однако, как только мы приедем в Индию, нам понадобится английский. Нельзя рассчитывать, что там нам удастся отыскать переводчика с немецкого. Или с французского, – добавил он, – поворачиваясь ко мне. – И мне кажется, документы экспедиции должны быть составлены на одном языке.
– Вы, профессор, – произнес Герман фон Бах, – похоже, забыли язык, который известен всем нам. На каком языке, профессор, вы переписываетесь со своим литовским коллегой, о котором вы нам только что рассказывали?
