Подняться туда можно было двумя способами: через загроможденный сераками ледопад или по этому снежному склону. Между ними виднелась пробитая желобом отвесного кулуара скальная стена, образующая орографический левый[91] берег ледопада; мы сразу окрестили этот коридор Гурглом (по схожести с основными характерными чертами Бернинского кулуара, который был всем нам хорошо известен) и тут же отвергли его: слишком большой риск камнепадов.
Проводники предпочли бы сераки.
– По крайней мере, двигаясь по леднику, не собьешься с правильного пути. Тогда как этот склон… Кто его знает, куда он выйдет. И кроме того, он слишком крут.
Клаус назначил меня руководить нашим подъемом.
– Мое дело – организация, – сказал он. – А вы намного опытнее в высокогорье, чем я.
Ему никто не возразил; я же выбрал снежный склон.
Но почему он избрал именно меня? Логичнее было бы предложить фон Баха – он самый сильный из нас; или Даштейна. Я не самый сильный и не самый опытный. Это действительно так: я – посередине, я – между ними. Зато я – француз: возможно, Клаус боялся, что, выбрав немца, он разбудил бы подспудные национальные распри.
– Эта сторона вовсе не так крута, как вам кажется: когда смотришь прямо на снежную стену, она всегда выглядит отвесной. И здесь – так же, как в Альпах. И кроме того, пока речь идет лишь о разведке: забравшись выше, мы сможем лучше разглядеть наш дальнейший маршрут. И может быть, даже, если это ребро окажется не слишком трудным, мы сможем подняться на Сильверхорн, где увидим чистое небо и получим хороший обзор. Мы пойдем вдвоем с Итазом.
Я дорожил обществом Итаза прежде всего потому, что он говорил по-французски.
После краевой трещины склон и правда был не таким отвесным, но оказался выгнутым посередине, так что мы не могли разглядеть его вершину.
Снег держал хорошо, и мы поднимались быстро.
Я обратил внимание на небольшую скалу – она одна выдавалась на отвесной стене, будто вынырнувший из снега островок. Кроме нее, мы могли видеть только снег и ничего больше (если, конечно, не наклоняться и не оборачиваться, чтобы взглянуть вниз, что было довольно трудно, да к тому же бессмысленно и опасно): ни одного ориентира, подтверждавшего, что мы движемся вперед. Я прикинул: чтобы добраться до «островка», нам оставалось пройти почти сто метров, пять мотков веревки. Но веревка набрякла от воды и снега, отяжелела и замерзла, став такой жесткой, что идущему впереди Итазу потребовалось намного больше усилий, чем обычно…
