Незнакомые звезды мерцали в глубоком небесном колодце.
«Здравствуй милая моя, дорогая мамочка!
Вот и послали нас в командировку недалеко от Ашхабада. Машина в город ходит, правда, редко, конверты у меня кончились, и у ребят ни у кого нет. Так что не сердись на меня, писать буду редко.
Со всеми ребятами во взводе я познакомился. У меня теперь много друзей. Насчет еды ты не волнуйся, кормимся концентратами, каждый день дают сгущенку и масло за то, что мы работаем в поле. Живем в палатках, но при здешней жаре, пожалуй, и их не надо. Помнишь, в учебке я все время мерз, ты тогда еще приезжала, привозила шерстяные носки, свитер? Здесь мы работаем в одних трусах.
Ты пиши мне почаще, я потом приеду и все прочитаю…»
— Шеломов, ты ничего не слышишь? — Кадчиков схватил Митю за рукав.
— Нет.
— Да послушай! — Кадчиков сжал руку, заставляя прислушаться.
Откуда-то издалека, со стороны прицепившихся к горам кустарников, плыл едва слышный, затухающий вой.
— Ну и слух у тебя, Кадчиков, — прошептал Митя. — Шакалы воют, а ты шугаешься!
— Зашугаешься тут! Долго им, что ли, колонну вырезать!
— Кончай трепаться. Если сам боишься, так других не пугай.
— Это я-то боюсь? — Кадчиков круто развернулся и сердито зашагал от бронетранспортера.
«Идиот! — подумал Митя. — Я же видел, как он боится».
«…отвлекаешься от всего, и потом, служить легче, знаешь, что где-то есть родной дом и дней через пятьсот ты в него вернешься.
Прости, мамочка, мне пора…» «Свинство, конечно, то конверта нет, то бумаги, то дергают в разные стороны, даже домой черкнуть некогда».
Лязгнули люки, заурчали остывшие за ночь моторы. Мимо Мити, разбрызгивая воду из котелка, пробежал Вовка, на лице — грязные разводы.
По дороге пополз танк, толкая перед собой на длинной сцепке многотонный каток с шипами. Митя не отрываясь следил за медленно ползущей железной махиной: «Долбанет или не долбанет?» Сзади подошел Коля, покопал Митю по плечу:
— Как дела, Митрий?
— Спать охота.
— Ничего, когда выедем на дорогу, подремлете в «бэтээре».
Митя кивнул на танк:
— Много машин рвется?
— Рейд на рейд не приходится. В нашем взводе еще никто не долбанулся, считай, что везет. А бывают такие штучки, что каток отрывается.
Призывно затрещали рации, раздались команды, и, окутавшись дымом, колонна заревела, тронулась с места.
Дремалось в «бэтээре» хорошо. Мешала только струящаяся в люки пыль, да на ухабах тело подпрыгивало и съезжало с матраса, но вскоре сон одолел эти неудобства, и все провалилось в небытие.
