— Постойте, Надя! — окликнул ее Москаленко. — Нам надо поговорить.
Она на секунду остановилась, а потом, не говоря ни слова, пустилась бежать. Москаленко решил не отступать: другого такого случая могло не представиться.
— Не бойтесь, я ничего плохого вам не сделаю, — сказал он ей вслед.
Женщина чуточку замедлила шаги, будто раздумывая.
— Есть разговор… О Григории Солтане, — Москаленко пошел в открытую.
Она остановилась как вкопанная, и капитан, наконец, приблизился к ней. Женщина молчала, вглядываясь в лицо незнакомого мужчины, напряженно ожидая, что последует дальше. Москаленко осмотрелся по сторонам. Кроме их двоих, поблизости никого не было. Конечно, улица — не лучшее место для такого разговора, но выбирать не приходилось.
— Прежде всего должен вам сказать, Надя, что желаю вам добра, и потому буду откровенен. Ваш знакомый Григорий Солтан — дезертир Советской Армии и опасный преступник.
Женщина приглушенно вскрикнула, прикрыв рот концом платка.
— А вы откуда знаете? — дрожащим голосом спросила она. — И вообще кто вы такой?
— Работа у меня такая, чтобы знать.
— Не понимаю, о какой работе вы говорите, только этого не может быть!
— Чего именно?
— Того, что вы про Гришу говорите… Мы пожениться собираемся. — Она заплакала.
«Совсем заморочил голову девке, это надо же. Она, дура, и поверила», — с неприязнью к стоящей рядом женщине вдруг подумал Москаленко и продолжал: — Этот ваш жених причастен к убийству одного человека, а другого он ранил. У него руки в крови. — Капитан говорил резко, даже зло. Было, по-видимому, в его тоне что-то такое, что заставило женщину поверить.
— Что же теперь будет? — растерянно, сквозь слезы, спросила она.
— Это зависит от вас. Одно могу сказать: не найдете вы с ним своего счастья, а только потеряете. Все равно Солтана схватят, и тогда будет уже поздно.
— Поздно? — она не поняла или сделала вид, что не поняла.
— Когда Солтана арестуют, вы будете считаться его соучастницей со всеми вытекающими последствиями. А он, пока на свободе, может еще много зла причинить людям.
Молодая женщина размышляла, нервно теребя концы платка. Москаленко явственно слышал ее учащенное прерывистое дыхание, однако жалости к ней почему-то не испытывал.
— Что я должна сделать? — нерешительно прошептала Пламадяла, глядя себе под ноги.
— Помочь нам, помочь! — быстро ответил капитан.
— Как? — тихо прошептала она.
— Прежде всего скажите — где он живет?
— Не знаю… Сначала жил у своего дядьки Степана Якуба, сейчас у него не живет. — Она замолчала, что-то припоминая. — Говорил о какой-то землянке в лесу. Штаб-квартира какая-то у них там.
